«Консьюмеризация ИТ» — хитрая штука. Когда российская игрушка для смартфонов попадает в топ-листы магазинов мобильного ПО, звучат овации и аплодисменты. А когда крупный игрок, вовремя оседлавший тот же самый тренд в сегменте автомобилестроения, добивается международного признания, реакция публики оказывается куда более вялой. Хотя масштабы событий — несоизмеримы. Но таковы уж гримасы «тайного» рынка заказной разработки программного обеспечения. Массовому читателю всё это до лампочки. А потому и СМИ неинтересно. Лучше уж порадовать аудиторию рассказом об очередной русской «стрелялке» для iOS или «бродилке», адресованной пользователям Android.
Как бы то ни было, в декабре у сотрудников Luxoft появился ещё один — кроме традиционного предновогоднего корпоратива — повод откупорить шампанское. В документе с трудным названием «Обзор инноваций: развитие рынка мобильных разработок и автомобилестроения будет определяться технологиями для автомобилей с доступом к сетевым ресурсам» эксперты Gartner назвали российскую компанию, входящую в холдинг IBS, одним из лидеров обозначенного сегмента.
Строго говоря, высокие отметки, выставляемые Gartner российским высокотехнологическим компаниям, — не такая уж редкость. В «магические квадранты» попадали и InfoWatch Натальи Касперской, и разработчик решений в сфере бизнес-аналитики «Прогноз» (об этой фирме публике известно до обидного мало, а жаль. Я, например, иногда эпатирую знакомых вопросом: «Назовите международную ИТ-компанию из Перми с офисами в США и других странах?» Даже не все пермяки отвечают правильно), и «Диасофт» (специализируется на создании и внедрении банковского ПО). Но очевидно, что признание отечественных разработчиков ИТ-решений со стороны авторитетных международных контор — событие всё-таки не частое.
Обсуждая состояние и перспективы национальной индустрии ИТ, все мы по привычке разводим руками и делаем постную мину. Ни микрочипами, ни операционными системами, ни тиражными программными продуктами мы похвастаться не можем. На глобальной карте хайтека наших брендов почти не видно (не будем в очередной раз перечислять тех немногих, кого видно — от Abbyy до Яндекса; список этот короток, как ни крути). Но это не означает, что нас там нет в принципе.
Посмотрите на данные НП «РУССОФТ». Экспорт софта из России довольно неплохо растёт. Причем главный драйвер здесь — не массовые программы, до наступления «облачности» именовавшиеся коробочными, а прежде всего заказные разработки в интересах третьих фирм (то, что раньше именовалось множеством терминов — «аутсорсингом разработки ПО», «контрактным» и даже «оффшорным программированием»).
Что значат эти 5,1 млрд. долларов в 2012 году? Если учитывать, что по итогам 2011 года оценочный объём расходов на ИТ в стране составил 32,1 млрд. долларов, то общий баланс выглядит не так уж грустно. Понятно, что «расходы на ИТ» следует прочитывать в экономическом смысле, то есть ничего «плохого» в том, что игрокам индустрии удалось создать и реализовать на внутреннем рынке стоимость, эквивалентную приведённой денежной сумме, нет. Но экспорт, что ни говори, — ключевой показатель конкурентоспособности. Другого пока просто не придумали.
А вот другая цифра — для того, чтобы было понятно, что такое эти самые 5,1 млрд. долларов из отчета «РУССОФТА». Недавно замдиректора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству (ФСВТС) Константин Бирюлин заявил, что, по итогам 2012 года, объём российского оружейного экспорта превысит 13 млрд. долларов. Иными словами, без какой бы то ни было государственной поддержки, без внятных льгот, в условиях крайне невыгодной конъюнктуры на рынке труда (наши девелоперы ПО стараются сегодня выводить разработку как минимум в регионы, а ещё лучше — в другие страны, ибо, например, нанимать программистов-москвичей могут только самоубийцы — экономика «не сходится»), на фоне традиционных российских барьеров — от постоянной «опеки» контролирующих органов до коррупции — наши экспортёры ПО сумели заработать на мировом рынке уже более трети от того, чем хвалится ВПК со всеми типичными для этого закрытого и непрозрачного сектора дотациями, бюджетными вливаниями, «удивительными» кредитными линиями и прочими преференциями.
(Теперь, впрочем, очень важно, чтобы государство не принялось «рулить» растущей национальной индустрией ИТ, показывающей довольно неплохие результаты, в привычном духе. А поползновения к тому есть, что вызывает очевидную обеспокоенность руководителей многих ИТ-компаний — почти всех, с кем я обсуждал эту тему в последнее время. В этом смысле появление записки «О мерах по развитию отрасли ИТ в Российской Федерации. Подход бизнес-сообщества», подготовленной ассоциацией АПКИТ при участии McKinsey & Company, — один из «превентивных ответов» участников рынка).
Почему мало кто знает, что успехи всё же имеются и что на глобальном рынке ИТ мы присутствуем таки, причём вовсе не в качестве «банановой республики»? Увы, представители рынка контрактной разработки ПО зачастую просто не имеют права рассказывать о том, чем занимаются, с какими клиентами работают и что именно делают.
Luxoft не исключение. Если пообщаться с руководителями компании в кулуарах, можно выяснить много интересного о том, какого уровня заказчики пользуются услугами российской компании. И каковы масштабы осуществляемых проектов. Вы узнаете, что благодаря нашим программистам и инженерам работает один из крупнейших банков мира. И о том, в какой мере российские разработки определяют потребительские свойства продукции известных автомобильных брендов. Вот только всё это «не для распространения». И уж точно «не для печати».
Интереса ради зайдите на сайт Luxoft. Оказывается, только в подразделении Luxoft Automotive работает 400 человек. Но кто потребитель? Вот с этим сложнее. Заглянув в раздел «История успеха» и кликнув по ссылке «Опыт Luxoft в автомобильной промышленности», вы получите PDF-документ, в котором не указан клиент. Нельзя. Non-disclosure agreement не разрешает.
Настанет ли время, когда на приборном щитке или на лицевой панели мультимедийной системы, управляющей навигацией, развлечениями и связью в вашей машине, будет красоваться шильдик «Powered by Luxoft»? Как знать. В конце концов, ситуация на рынке встраиваемых ИТ-решений для автомобилей и, шире, автомобильной электроники, всё больше интересует сегодня не только специалистов, но и массового потребителя. В этом смысле скандалы, сопровождающие процесс интеграции автомобильного «железа» с кремнием, софтом и коммуникациями, идут на пользу бурно растущему сегменту рынка «автомобильных ИТ».
Помните нашумевшую историю с самопроизвольно ускоряющимися «Тойотами»? Тогда сооснователь Apple Стив Возняк первым привлёк внимание к важному обстоятельству: обсуждение достоинств и недостатков современных автомобилей из «моторно-колёсной» темы стремительно превращается в «компьютерную». Выступая в 2010 году на Discovery Forum, он бросил в зал: «Я не расстраиваюсь и не сержусь на всякие житейские вещи, кроме неправильно работающих компьютеров».
Не менее громким событием стал и неудачный публичный тест системы автоматического торможения Volvo в 2010 году, когда под прицелом телеобъективов и фотокамер машина на скорости 35 км/ч врезалась в грузовик, и не подумав снизить скорость.
Но именно эти события заставили покупателей начать формулировать новые вопросы (ещё один эффект «консьюмеризации»?). В том числе о том, кто именно «программирует» современные автомобили, стремительно превращающиеся в компьютеры на колёсах. Возможно, всё более настоятельные требования к автопроизводителям публично предоставлять информацию о поставщиках ПО в какой-то момент приведут к раскрытию «секретов». И через пару лет, читая обзоры в журнале «За рулём», мы будем получать информацию не только о том, кто произвёл двигатель и коробку передач для новых моделей машин, но ещё и о том, кто отвечает за электронные «мозги», ведающие телематикой, работой ADAS (то есть систем помощи водителям), информационно-развлекательными комплексами и бортовой связью.
Ну а следом придёт, видимо, эпоха «ИТ-платформ» для автомобильной промышленности — по аналогии с той платформенной логикой, которую в течение вот уже пары десятилетий успешно эксплуатируют сами автопроизводители. Кстати, Luxoft уже двигается в этом направлении, продвигая собственную платформу iviLink, отвечающую за подключение мобильных устройств к мультимедийным системам автомобиля.
Строго говоря, клиенты банков, операторов сотовой связи, да и множества других поставщиков, делающих ставку на современные интерфейсы взаимодействия с потребителями, всё чаще задают тот же вопрос: «Кто написал этот софт?». Если так, то своих «секретных» ИТ-поставщиков в какой-то момент начнут раскрывать и автомобильные бренды, и OEM-производители (хотя здесь шансы невелики: весь фокус OEM в том, чтобы выдать чужое за своё), и другие заказчики контрактных разработок.
Вот только не всё просто с позиционированием. Готовы ли сегодня автопроизводители широко оповещать потребителей о том, что используют «русский софт»? Не уверен.
И дело не в том, что софт нехорош (был бы плох — свои услуги мгновенно предложили бы другие фирмы). Мало того, «русский софт» звучит явно лучше, НАДЁЖНЕЕ, чем «индийский». Или «китайский». Тогда в чём дело? Виноват общий «нетехнологический» имидж страны. Да что там, просто имидж России. В общем и целом.
Не потому ли Luxoft деликатно именует себя «ведущим поставщиком ИТ-услуг и программного обеспечения в Восточной Европе», а не (с гордостью) «российской компанией»? Думаю, дело тут не только в стремлении зафиксировать «статус» и «размер», но и в тех весьма вероятных бизнес-рисках, которые могут быть связаны с патриотически-российским самопозиционированием на мировой арене.
Точно так же действуют, как мне кажется, и в Epam Systems, называя себя «ведущим поставщиком в Центральной и Восточной Европе», а не «российской компанией» (основанной в 1993 году Аркадием Добкиным и Леонидом Лознером). И причина явно не только в том, что параметры бизнеса действительно соответствуют европейским масштабам (в 2010 году оборот Epam Systems превысил 200 млн долларов).
Российские поставщики, способные создавать решения мирового уровня, стесняются признаваться в своём «российском гражданстве» (и структура акционерного капитала здесь не при чём). И вот тут есть над чем подумать властям. Например, о том, чтобы начать помогать индустрии не регуляциями, а делом. Хотя бы качественным международным пиаром. Продвигают же власти Турции свой курортный бизнес, покупают же дорогущее рекламное время в прайм-тайм? От подобной поддержки российские «айтишники» наверняка не отказались бы.
P.S. Из отчёта НП «РУССОФТ»: «…благоприятных для России статей в зарубежных СМИ оказалось 59 процентов от их общего числа. […] За прошедший год в статьях, посвящённых информационной безопасности и имеющих негативный характер, шла речь прежде всего о совершённых за рубежом арестах русскоязычных преступников, невыдаче таких преступников, которые находятся в России, безалаберности российских пользователей компьютеров, об астрономических доходах русской мафии».
Хотя, конечно, вызывает некоторый оптимизм вот этот абзац:
«Характер публикаций в зарубежных СМИ, которые могут повлиять на имидж России как страны, способной создавать высокие технологии, кардинально изменился в 2010–2011 годах […]. Впервые доля новостей, репортажей и обзоров, дающих в той или иной степени позитивную информацию о стране, превысила уровень 50 процентов и достигла 66 процентов. Таким образом, публикаций, благоприятно влияющих на имидж России, оказалось примерно в полтора раза больше, чем тех, которые не способствовали продвижению за рубежом решений и услуг российских высокотехнологичных компаний. На протяжении всех предыдущих лет (до 2011 г.) наблюдалась обратная пропорция (негативных публикаций было примерно в полтора раза больше, чем позитивных».