В октябре–ноябре 2013 года вышло много «трендов-2014», аккурат для учёта в бюджетировании на будущий год. Одни аналитики формулируют эти тренды, другие аналитики используют их в бюджетном процессе, в результате получается самосбывающиеся прогнозы — всем хорошо. Я потратил некоторое время на то, чтобы в этих трендах-2014 разобраться. В этот раз я старался не обращать внимания на прогнозы далёкого будущего, а ограничиться именно годовым трендом. Не слишком я следил и за трендами персональной электроники (типа «носимых компьютеров»): меня больше интересовало то, что происходит с промышленностью. Ну а ещё старался отфильтровать «вечные тренды» типа cybersecurity и сосредоточиться именно на особенностях 2014 года.
Основное ощущение от всех этих прогнозов — «Хватай мешки, вокзал отходит» по поводу «ухода в цифру» во всех отраслях промышленности. Главными на 2014 год являются тренды не собственно этих отраслей, а того, что раньше обсуждалось только компьютерщиками. Дошло до того, что сами они это заметили: проекты ещё прошлогоднего тренда Big Data во всевозрастающем количестве берутся под опеку вице-президентов по бизнесу, и финансирование ведётся по линии бизнеса, а не по линии ИТ-поддержки бизнеса.
Похоже, что в 2014-м это руление айтишниками со стороны неайтишников будет происходить не только в проектах Big Data: по прогнозу IDC, «by 2016, 80% of new IT investments will directly involve LOB [line-of-business] executives, with LOBs the lead decision makers in half or more of those investments». В прогнозе на 2014 год говорится: «In 2014, and through 2017, IT spending by groups outside of IT departments will grow at more than 6% per year» — и тамошний тренд №9 свидетельствует о том, что перешедшие на новую компьютерную платформу (у меня об этом чуть ниже) скушают (буквально «заамазонят») к 2018 году треть лидеров рынка практически во всех отраслях промышленности, и этот переход на новую платформу в 2014-м будет рассматриваться как новое основание для получения рыночного преимущества.
Я всегда шутил, что если собирать всех айтишников (программистов, модельеров данных, электронщиков и т. д.) в одно подразделение по принципу общности образования, то и менеджеров тоже нужно было бы собрать в один департамент и «назначать на проекты». Но с менеджерами эта централизация не проходит, а вот с айтишниками пока проходила. В 2014 году, похоже, боссы-нейатишники таки начнут децентрализовывать айтишников и консолидированный айтишный бюджет по своим службам: и самим айтишникам уже очевидно что они различаются между собой значительно, плюс сцеплённость их задач с задачами основной деятельности предприятия становится всё очевидней — и подчинение пойдёт по линии основной деятельности. При этом на предприятии, кроме CIO, просто появляются дополнительные «главные по оцифровке» — Chief Data Officer, Chief Digital Officer и т. д. (при этом названные должности занимает вдвое больше женщин, чем CIO).
Меняется и язык. Раньше всё это было «management» (например, контент-менеджмент, управление данными). Теперь же это понимается много шире и называют сегодня курированием данных/контента (data curation), а термин идёт от подчёркивания важности долговременного сохранения данных в пригодном для обработки виде и по факту в инженерии означает «всю-всю работу с данными/контентом на протяжении их жизненного цикла, в том числе возможность нахождения полезной информации в информационной помойке» (да, «information is cheap; knowledge is dear. This is where content curation is becoming essential. Content curation is the act of finding, grouping, organizing, or sharing the best and most relevant content on a specific issue», и обратите внимание, какие интернет-сервисы, то бишь «облачные сервисы» (то бишь «Software-as-a-service») там предлагаются для курирования сведений о рабочих встречах! Никакого «специализированного программного обеспечения» — или, как по старинке говорили, «автоматизированных рабочих мест»).
Вот он, 2014 год. По одному изменению жизни в день, 365 ежедневных маленьких революций.
1. 2014 чудес света
Хорошим эпиграфом к трендам-2014 является формулировка закона Амары (Roy Amara, 1925–2007, бывший президент Института будущего): «Мы склонны переоценивать эффект технологий в краткосрочной перспективе и недооценивать этот эффект в долгосрочной перспективе». Я бы дополнил это тем, что отдельные технологии из трендового их пучка хорошо дополняют друг друга, слипаются — и эффект получается в разы и разы сильнее, чем можно ожидать от каждой отдельной технологии.
В результате вместо очередных 8 чудес света в 2014 году мы получим очередные 2014 чудес света, каждое из которых поражает воображение современников: станут реальностью многие выдающиеся инженерные проекты, над которыми работали много лет. Для иллюстрации всего два проекта — «мегаструктурный» и «наноструктурный».
— Панамскому каналу будет 100 лет (он открылся в 1914 году). В столетнюю его годовщину откроется навигация обновлённого за $5,25 млрд Панамского канала. В 2011 году этот канал не могло пройти 37% от общего количества судов, которым это было нужно (суда не проходили по размеру), при общем трафике около 13–14 тыс. судов в год. Ожидается, что после окончания модернизации канал сможет пропускать всех желающих аж 11 лет, до 2025 года (после чего опять для доступа к нему образуется очередь). Доступность будет 99,99% (за 100 тыс. часов, то есть 11,5 года), остановки за счёт сбоев автоматики ожидаются не более 4 часов. Проходить канал смогут суда до 366 метров длиной и 49 — шириной. Но это лишь часть глобального проекта: в этой системе систем судоходства модернизация касается не только судов (которые становятся больше и эффективней), Панамского канала, но и принимающих эти огромные суда портов: модернизация портов тоже обходится в миллиарды долларов.
— Intel выпустит чипы с 14 нм, производительность на ватт в которых лучше предыдущего поколения (22 нм) в 1,6 раза. Это гигантское достижение, хотя это новое поколение чипов и означает всего только удвоение максимальной производительности чипа с 2007-го, года выпуска 45-нанометровых чипов. Почему это огромное достижение? Десять лет назад было около десятка фирм, которые могли выпустить нормы 130 нм, а вот 20 нм могут выпустить только четыре компании — в консорциуме (Intel, TSMC, Samsung и GlobalFoundries).
2. Роботизация всего
Главным трендом 2014 года в системной инженерии я считаю переход всех систем по факту в класс широко понимаемых роботов — за счёт ухода моделирования самих систем из «предпроектного» в САПР в «операционное» в самой системе. Да, тренд «роботы» для 2014 года не упоминает только ленивый, но по факту речь идёт только о более или менее антропоморфной роботизации. (Где от антропоморфности остаётся хотя бы одна рука-манипулятор, как в случае промышленных роботов. Не нужно забывать, что до сих пор роботы «не в тренде»: число промышленных роботов составляет 1, 1 млн, и рост их поголовья/»поручья» в 2013 году ожидался только на 162 тысяч по данным www.ifr.org; никакого бума, но перелома этой печальной истории рыночного неуспеха ожидают как раз в 2014-м.)
Нет, я тут говорю о старинном понимании «роботности» как эффекторов/актуаторов, курируемых компьютерными алгоритмами, в том числе использующими данные датчиков об изменении в окружающей среде. Помним все эти абсолютно неантропоморфные звездолёты-роботы, где экипажи любили поболтать с бортовым компьютером.
Сегодня классический объект системной инженерии — транспорт — перестаёт быть традиционной телегой с реактивным или поршневым движителем вместо лошади и водителем вместо кучера. В этой системе впервые озаботились исключением кучера, и его место занимает теперь компьютер, получающий выход в физический мир.
Моделирование системы и её окружения в САПР стремительно уходит внутрь актуальной системы, и тестирование железки ведётся компьютером (контроллером) этой системы. Нужно тестировать и контроллер с его софтом, а если учесть необходимость сохранения хоть какой-то работоспособности немного повреждённой системы, то внутрь контроллера неплохо бы загонять практически все модели, которые раньше имелись в системах имитационного моделирования САПР (например, прочностные и тепловые расчёты).
И тогда можно ожидать, что существенно повреждённая система будет хотя бы чуть-чуть функционировать, а электроника с софтом будут ограничивать нагрузку на повреждённые системы до того уровня, чтобы не доломать их окончательно. Собственно говоря, агентский софт в энергосистемах делает именно это: поддерживает модель окружения для того, чтобы предотвращать блэкауты в реальном времени. Digirtal mock-up — цифровой макет системы — перестаёт в какой-то момент быть макетом, он используется не во время разработки, а во время эксплуатации. А уж использование этой цифровой модели самой системы и её меняющегося в реальном времени окружения становится уделом весьма и весьма интеллектуальных алгоритмов.
Чтобы проектировать такую систему (а компьютеры здесь многоуровневые — от робота, который управляет моментом зажигания, до робота, управляющего парковкой машины или предотвращающего наезд на перебегающую дорогу кошку), сами практики системной инженерии должны меняться: идёт конвергенция системной, программной инженерии и инженерии систем управления. В 2009 году об этом говорилось очень немногими, а сегодня плоды этого тренда прошли в мейнстрим: любое устройство становится роботом в широком смысле этого слова (то есть имеет датчики, эффекторы и «курирующие» алгоритмы в компьютере).
V&V превращается в приключение: нужно испытывать саму систему средствами самой системы плюс испытывать её алгоритмы. Отсюда все эти XXX-in-the-loop (где XXX — это model, hardware, processor, component, software). Впрочем, это давно уже мейнстрим, равно как и беглый тест при старте системы (автомобили на старте тестируют себя сейчас, пожалуй, не меньше, чем космическая ракета на старте, и дело идёт к непрерывному тестированию всех видов — не только на старте).
Фишка тут не ограничивается тем, что система непрерывно тестирует и обновляет свою собственную мультимодель и мультимодель окружения: для этого используются лишь солверы для этих моделей. Фишка в том, что система оптимизирует свои режимы (а иногда и структуру), ставя все эти солверы под управление какого-то оптимизатора. Оптимизация (а не просто расчёт) — это тренд 2014 года, какие-то оптимизаторы теперь вставляются в большинство систем мультимоделирования — как «времени САПР», так и «времени эксплуатации» (я тут специально пишу не «мультифизического моделирования», а «мультимоделирования» — ибо моделировать можно и цену, и логическую структуру, и много чего другого, кроме мультифизики).
В 2014 году резкий рост активно управляемых киберфизических систем выходит из университетов в промышленность: автомобилями-без-водителя занимаются все основные автомейкеры, на клип Volvo с Ван Даммом уже делают пародии, десятиэтажные ракеты у SpaceX летают, как вертолётики, а исследователи демонстрируют перекати-кубики без внешних двигающихся частей и автоматическое жонглирование четырьмя шариками одной ракеткой. Все эти технологии в 2014 году начинают массово переходить из университетских лабораторий в промышленные R&D-подразделения, и этим подразделениям технологии классической и даже моделеориентированной системной инженерии в их ориентации на традиционные CAD/CAE/PLM/CAM/ etc. будут помогать не так сильно: предстоит очередное методологическое и технологическое перевооружение под активно управляемые системы.
Так что отмечаемый тренд-2014 «робототехника» является лишь частью много большего выхода ИТ-технологий из чисто виртуальных цифровых миров в наш реальный физический мир. Более того, даже тренд-2014 «интернет вещей» тут тоже только часть, хотя именно при его обсуждении говорится, что мир будет утыкан доступными через интернет датчиками и доступными через интернет эффекторами (и тем самым в робота превращается и дом как «умный дом», и даже город как «умный город»). IEEE Computer Society обобщает этот тренд определением «internet of things до web of things«, но мне больше нравится формулировка Cisco Systems — «internet of everything» (ибо CISCO тоже занимается трендами-2014), и это же дублируется в трендах-2014 от Gartner.
Сюда же можно отнести и тренд на context aware computing: вычисления производятся не сами по себе, а с акцентом на контексте (предыдущие запросы пользователя, координаты пользователя во вселенной, текущее состояние человеческих знаний; от контекстных меню до сервисов Google Now, активно использующих датчики GPS и память о маршрутах).
3. Третья компьютерная платформа
Если всё-таки посмотреть на традиционный жизненный цикл с традиционными CAD/CAE/PLM/CAM/ etc. системами, то в 2014 году все эти системы придётся перетряхивать из-за перехода к тому, что IDC ещё в прошлом году назвала «третьей компьютерной платформой» («mobile+cloud+Big Data/Analytics+social business», тренд нынешнего 2013 года, который продолжится в 2014-м. Первая платформа (мейнфрейм-терминал) не вырастет в 2014 году, вторая (LAN/Internet, client/server) вырастет на 0,7%, а третья — на 15%.
«Большие данные» / Big Data склеиваются с задачами «scientific computing» (high-performance computing/HPC, high-throughput computing/HTC, many-task computing/MTC, and data-intensive computing) и становятся Extreme Data. (Например, у того же IEEE CS: «It’s more than the three Vs—volume, velocity, and variety—that make big data such a difficult tiger to tame», а сам термин «extreme» как beyond big data был запущен Gartner ещё в 2011 году: «Big data is often thought of as just volume, or as volume, velocity, and variety, but other issues, like the fluctuation of data flows, are important, too».)
Так что сегодняшний тренд-2014 уже по факту не Big Data, а Extreme Data. Я тут себя чувствую немножечко участником: мы очень интересуемся аспектом variety данных, и у нас есть что сказать как в части онтологической работы с разнообразными данными, так и в отношении подтягивания онтологических моделей к scientific computing. (У нас, напомню, в .15926 Editor язык для exploratory computing — Питон. Языком-по-умолчанию для scientific computing сегодня является как раз Питон. Даже инженерное моделирование на Modelica по факту ушло в Питон, начавшись исключительно с Java и С++. Так что мы тут оказались «в тренде» Extreme Data, хотя три года назад, когда начинался проект, это было не так ещё очевидно.) Тут нужно сказать, что на взлёте и другой термин для всего того же самого — «actionable data«, а также ранее помянутое «курирование данных/контента».
Рассматривается огромное число разных архитектур, в которых не столько данные вытаскиваются к алгоритмам в клиенты персональных компьютеров, сколько алгоритмы приходят порхать над данными в облаке, — но и там беда: самих облаков ведь становится тоже много! Трендом-2014 становится объединение облачных ресурсов с пользовательской точки зрения (переход от архитектуры «клиент — облако» к «клиент — облачный брокер — облако»; ничего не напоминает по линии client-middleware-server?). Этот тренд называется у некоторых «hybrid cloud», у некоторых — «multi-vendor cloud», но это как раз тренд 2014 года. Вообще, предоставление «железа» как сервиса (услуги дата-центров прежде всего) — это круто растущий бизнес 2014-го. Infrastructure-as-a-Service вырастет в будущем году на 29%.
Сети уходят вверх, в облака, внизу упираясь в тот самый «интернет вещей». Робот сегодня — это компьютерная сеть, даже классический робот. Помним, что обычно моторчики в суставах робота имеют собственные контроллеры — иначе любой сбой в главной программе приводит к тому, что эти моторчики легко преодолевают прочностные ограничения и разогнавшиеся даже не до слишком больших скоростей «руки» срываются со своих креплений и улетают вдаль. Носимые компьютеры тоже связываются в сеть (все эти смартфоны+смартчасы+смарточки связываются через Wi-Fi или даже Bluetooth). Облака слипаются друг с другом и доходят до самой земли, превращаясь в «туман» (‘Fog Computing’ – the convergence of networking and compute at the edge of networks to create a more distributed intelligence that balances the need for centralized mega-scale data centers with more locally-useful computing and decision making capabilities).
В принципе, инженеры уже начинают обращать внимание на появившиеся «из ниоткуда» облачные и мобильные предложения Autodesk 360. По факту сегодня можно начинать инженерный бутик, не тратясь на серверы для PLM и рабочие станции для мощных программ моделирования. Даже механическая САПР уже может работать в браузере и стоить $35 в месяц — и мощности такой САПР вполне хватает для проектирования каких-нибудь хитрых колоночек, а мощность расчётных программ в облаке такая, что даже богатым фирмам трудно тягаться с подобными предложениями «из облака». Беда тут только с военными заказами, ибо для гражданских применений средств защиты информации вполне хватает, а для параноидальных силовиков обязательно требуется «воздушный зазор» (который и дороже, и всё делает вдесятеро медленнее).
Чтобы не делать отдельного пункта, к тренду развития третьей платформы я бы отнёс и начало перехода к 4К (Ultra HD) как нового типового разрешения мониторов вместо нынешнего Full HD, что позволит конструкторам и проектировщикам видеть больше информации о своих изделиях, чем на нынешних, ставших уже общим местом связках из пары Full HD-мониторов. Кстати, в 2014 году ожидаются смартфоны и планшеты с 4К-экранами, так что это вполне можно рассматривать по пункту mobile в этой «третьей платформе».
Во всех трендах рассказывается про важность тренда social: маркетинг и рекрутинг стремительно уходят в социальные сети, независимо от отрасли. К инженерии это тоже относится, но там есть и productivity tools — PLM-, ERP-, CAM-системы с их issue trackers. Вот они-то и являются social, уходя в облака (та же PLM 360 от Autodesk) или туман (связки мобильных, локальных и облачных продуктов).
Раньше много писалось о том, что в области инженерии непрерывное образование непонятно, как реализовать. А сегодня стало понятно, что MOOC — это отличнейшее образовательное предложение даже не столько для традиционных студентов, которые пытаются получить своё первое высшее образование, сколько для уже состоявшихся инженеров, желающих повысить свою квалификацию, чтобы не отстать от жизни. Не встречал информации, сколько записалось из первой сотни тысяч человек на знаменитый курс Machine Learning к профессору Ng, но мне почему-то кажется, что уже имеющих диплом инженеров там было явно больше половины.
Этот тренд замечен, и инженерные компании пытаются теперь осознать, что с этим делать — как поддерживать и как пользоваться плодами. Flip teaching объявили по факту целевым способом обучения за плату, а в 2014 году будет создано и выложено в открытый доступ огромное количество открытого учебного материала: «лекции» станут читать магнитофоны в MOOC, а семинары проводить — преподаватели по «Скайпу». Это ещё один аспект того самого social.
Ну, и ещё один аспект social в инженерии — использование инженерами множества сайтов краудфандинга. Сами эти сайты были трендом 2012 и 2013 годов, но вот 2014-м ими уже будут пользоваться не только отдельные и не только маленькие инженерные проекты. По факту появился ещё один способ финансирования инженерной деятельности, при которой не нужно ни кредита в банке брать, ни венчурного капиталиста искать, а заодно получаешь и интернет-магазин.
4. 3D-печать (и преформинг)
Традиционно 3D-печать рассматривалась как что-то пригодное либо для далёкого будущего, либо для рукодельников-хоббистов. Конец 2013 года показал, что она созрела, чтобы попасть во многие списки трендов-2014:
— напечатан пистолет, что продемонстрировало возможность напечатанных конструкций держать давление в 1 360 атмосфер при каждом выстреле;
— напечатан аудиодинамик целиком, с диффузором, катушкой и магнитом, что показало возможность «телепортации» сложных потребительских изделий, а не только «крышечек от телефонов»;
— General Electric будет использовать 3D-печать для 85 тысяч форсунок;
— в Windows 8.1 вводится новый тип устройства — 3D-принтер: это больше не экзотика, а мейнстрим;
— печатают даже клеточные структуры, хотя и со впятеро меньшим разрешением, чем нужно для печати работающих органов.
Но я бы добавил к тренду 3D-печати как изменению способа производства ещё один — преформование (preforming). Смысл там простой: вяжем из углеродного (или ещё какого-нибудь подешевле) волокна каркас изделия примерно так же, как вяжут носки и другой трикотаж, а затем заливаем пластмассой. Получаем чудеса композитных материалов, но дёшево и быстро. Это как переход от бетона к железобетону: когда его придумали, стали дешевле многоэтажные здания, стали возможны небоскрёбы. Так и преформование сулит много интересного в плане упрочнения и облегчения конструкторских изделий. Я думаю, что к концу 2014 года эта технология будет уже вполне «в тренде».
Ну и в любом случае тренд-2014 — это скорость производства. Ориентирами тут служат 6 млн продаж каких-нибудь гаджетов в месяц и 4 возводимых этажа небоскрёба в сутки. В 2013 году это демонстрировали немногие, и это не являлось «трендом», а было «будущим». В 2014 году это должно быть уже в повестке дня многих и многих фирм.
Сюда же я отнёс бы и уникальность каждого производимого объекта: если речь идёт о печати и сборке роботами, а данные для этой печати и сборки готовятся не руками, то все эти миллионы производимых объектов вполне могут быть уникальными — и речь идёт не только о домах (уникальность которых подразумевается), самолётах (нет двух одинаковых авиалайнеров), автомобилях (которые сейчас все начали изготавливаться с опциями) или компьютерах (где тоже возможна сборка под заказ), но даже о телефонах (в конце 2013-го такое делает пока только Motorola , но дальше этим непременно займутся и все остальные). А на подходе ещё большая кастомизация — модульные телефоны.
5. Умные машины задерживаются
Несмотря на то что кое-какие подборки трендов и включают Smart Machines (с примером IBM Watson) в тренды 2014-го, я не думаю, что когнитивный компьютинг как-то рванёт именно в наступающем году. Массово это всё появится в 2015-м — а к концу 2014-го все будут шуметь по поводу успехов первых приложений и говорить о тренде-2015. Ожидается это, вестимо, в медицине и розничной торговле. До инженерии это всё докатится только через пару–тройку лет.
Но не могу не сказать, что тренды «интернета вещей» с их раскиданными повсеместно датчиками, contextual computing, использующего данные этих датчиков, smart machines с алгоритмами слабого искусственного интеллекта, «интернета всего», который всё это соединяет в одно целое, и «экстремальных данных», помогающих всему этому слиться в экстазе, на выходе дают «умное всё» (и один из обозревателей пишет про smart pants как пример результата — «Are you ready for smart pants?«. Но я не так оптимистичен. Умные трусы и джинсы в своём гардеробе мы получим не в 2014 году, а немного позже. Это станет трендом года через три–четыре.
6. Космический ренессанс
2013 год показал, что «без объявления войны» по факту реализуется программа космического ренессанса, которая продолжится и в 2014-м. Космос где-то с середины 70-х ушёл с первых полос газет, но в конце 2013 года он начал возвращаться — и в этом возврате есть некоторые особенности, что позволяет мне зачислить космический ренессанс в инженерные тренды наступающего года.
Советский «железный занавес» не позволял нам узнать истинных масштабов освоения космоса. Так, по программе Appolo с 1969 по 1972 год на лунной орбите побывало 24 человека (из них трое — дважды!), а на Луне гуляло 12 космонавтов; они привезли на Землю 382 кг лунного грунта. Приключения советских луноходов, которые подавались как триумф цивилизации (посадка «Лунохода-1» — ноябрь 1970-го, «Лунохода-2» — январь 1973-го), уже не кажутся после этого чем-то интересным, ибо в программе Apollo использовались двухместные автомобили-планетоходы аж в трёх экспедициях из шести, и в экспедиции Apollo-16 даже был поставлен рекорд скорости передвижения по Луне на автомобиле — 18 км/ч (это на Луне очень много: ведь там сила тяжести вшестеро меньше и дороги отнюдь не асфальтовые, так что автомобиль на такой скорости ощутимо подбрасывало).
На автомобиле американцы проехали почти 36 км только в экспедиции Appolo-17, удаляясь от лунного модуля на расстояние до 7,6 км. «Луноход-1» прополз всего 10 км, «Луноход-2» — аж 42 км (по альтернативным данным — 37 км), но без людей, да и «рекорд дальности» оказывается не таким уж большим. Неожиданненько, да? Кстати, марсоход Opportunity прошёл 36 км, но уже не по Луне, а по Марсу — с 2004 года по настоящее время.
Международная космическая станция уже сейчас имеет в длину 109 метров, её объем с поддерживаемым атмосферным давлением — 916 м3. Это гостиница на примерно 250 кв. м, по не самым плохим земным нормам. В 2014-м к станции добавится ещё два модуля — и её строительство будет завершено.
Космонавтов (люди, которые поднимались на высоту более 100 км над поверхностью Земли) на 8 июня 2013 у нас на планете 532 человека из 36 стран. Даже Иран под конец года сумел запустить обезьянку в космос, а затем безопасно вернуть её на Землю. А Китай высадил на Луну своего «Нефритового зайца».
Космический ренессанс как тренд-2014 означает, что число космонавтов за год будет удвоено — как минимум за счёт начала дешёвых частных гражданских полётов (можете хоть сейчас купить себе билетик за $250 тысяч). Это и есть тренд-2014: космонавтика из военно-государственной становится частной и будет питаться не из денег налогоплательщиков, а деньгами любителей приключений.
Элон Маск поставил цель снизить стоимость запуска в 10 раз; в 2014 году будут продолжены испытания Grasshopper и пройдут запуски Falcon Heavy. Это более круто, чем баллистические траектории Virgin Galactic с их всего шестью минутами невесомости, хотя Virgin Galactic — это уже «прямо сейчас», а SpaceX — «когда-нибудь потом». С другой стороны, есть много желающих брать билет на Марс в один конец (тоже можете зарегистрироваться на полёт в 2024 году прямо сейчас, а финансирование идёт через краудфандинг). Эпоха географических открытий завершена, но если не ограничиваться «гео», то человечество много где ещё не бывало.
Космические корабли начинают рассматриваться как каравеллы прошлого: дорогие, но вполне обычные транспорты для того, чтобы махнуть куда-нибудь… в Индию, за острыми ощущениями, отлично осознавая все риски как плавания, так и последующего пребывания в не слишком цивилизованных местах. Луна или Марс отличаются от Индии тем, что можно ночью ткнуть в них пальцем: «А я там был!» В Индию пальцем не ткнёшь, вот и вся разница. Ну, ещё разница в стоимости поездки и в стоимости основания там колонии.
Фантасты уже озаботились тем, что «нет больших проектов». Так вот: космический ренессанс вполне тянет на такой проект; это уже не столько чисто технический тренд, сколько социотехнический. Человечеству таки не вечно жить в колыбели, и в 2014 году может произойти осознание этого факта. Поучаствовать в колонизации Марса (при наличии билета только в одну сторону!) зарегистрировалось 200 тыс человек (из одной России — 8 тыс. человек), так что всё вполне массово.
Про космические лифты и прочую экзотику я знаю, но тут молчу: это явно не будет в тренде-2014, это когда-нибудь потом.
7. Инженерный agile
Традиционный в «железной» (а поначалу и программной) инженерии каскад последовательного проектирования и пошагового тестирования в 2014 году может уже не рассматриваться как незыблемый канон, от которого опасно отклоняться. Да, контролировать конфигурацию в проектах прошлого без каскада (у нас часто называемого водопадом) было очень боязно: это были бы шаги в неведомое, что в крупных проектах катастрофично. Сегодня ситуация изменилась:
— agile-методология уже не в детском возрасте: DSDM консорциуму в 2014 году будет 20 лет (начало он ведёт от rapid application development в 1994 году, а не от agile manifesto в 2001-м). За эти 20 лет накоплено немало опыта;
— «concurrent engineering» уже не звучит как что-то совсем необычное, современный софт управления конфигурацией и изменениями делает его достижимым: конфигурация не разваливается при, казалось бы, «беспорядочной» разработке;
— Барри Бём внёс упоминание своей спиральной модели (с акцентированием того, что речь идёт о параллельной инженерии и сознательном принятии рисков в разработке) в ICM, получив ISCM;
— SpaceX явно оговаривает «неводопадность» в своём производстве; появился автомобиль, создаваемый по agile.
Вместо периодических комитетов по управлению изменениями (change control board) решения по изменениям сейчас всё более и более массово принимаются посредством совместной работы через сеть: все эти issue trackers и digital mock-ups вполне позволяют это делать. Поддержанный софтом порядок всё надёжней и надёжней бьёт класс инженеров, у которых помещается в голове весь проект. Инженеры явно в большинстве своём не гроссмейстеры, и если они играют свои инженерные партии не по памяти, а с доской-компьютером, то у худших из них проекты получаются приемлемыми, а у лучших — много лучше, чем у инженер-гроссмейстеров (генеральных конструкторов) прошлого.
Более того, чем больше системная инженерия становится моделеориентированной (то есть чем больше происходит в system definition по сравнению с system realisation на V-диаграмме), тем больше применимы методы разработки софта. В принципе, активное обсуждение agile systems engineering ведётся уже несколько лет (погуглите «systems engineering agile»), но это пока не было явным трендом. К концу 2014 года обсуждение agile для «железных» и строительных проектов вполне может оказаться трендом — и этот agile будет совсем не таким, каким он представлялся ещё десяток лет назад. В принципе, никакого одинакового для всех agile не существует: практики проектной гибкости исключительно разнообразны. Упомяну, например, один из паттернов жизненного цикла, о котором писал тот же Барри Бём — architectured agile. (Это к мифу о том, что в agile не уделяется внимания архитектуре. Уделяется, ещё как уделяется.)
Так что один из инженерных трендов-2014 — это признание agile права на существование не только в софтовых разработках.
8. Биоинженерия
Я редко пишу на темы «био», но тут не могу удержаться. Инженерия — это когда мысль-проект превращается в реальность. В биологии этой инженерии навалом: очередным светящимся поросёнком уже никого не удивишь (вот, например, свеженький), и даже выращенный в пробирке гамбургер явно не поражает.
В генной инженерии тоже сдвижки: начинает работать технология CRISPR (появилась в начале 2013 года, а вот развитие темы в конце 2013 года: занялись пониманием человеческого генома).
И даже со стволовыми клетками много чего происходит (вот, например, как их используют для лечения инфаркта).
Методы вполне инженерные, вплоть до 3D-печати органов (вот свеженькое из этой области: в 2014 году собираются напечатать человеческую печень, которую ещё пересаживать нельзя, но для фармакологических экспериментов использовать уже можно, и планируется, что такая печень может функционировать до 40 дней).
Биоинженерный тренд-2014, как и в случае agile, — это признание за биоинженерией права влияющей на жизнь дисциплины, выход достижений биоинженерии на первые полосы газет. К концу 2014 года инженерия чего-то живого перестанет восприниматься как нонсенс: все эти «генные инженерии», «тканевые инженерии» и прочие биологические инженерии будут признаваться как вполне инженерные дисциплины и как-то отделяться в профессиональном и общественном сознании от собственно генетики, биологии и т. д., как когда-то computer science была отделена от software engineering. В этом и тренд-2014.
Хотя с этим восьмым — «биоинженерным» — трендом, может, я и забегаю сильно вперёд. Ну да ничего, цыплят по осени считают. Подождём годик, посмотрим.