Каждому поколению свойственно преувеличивать свои достижения и недооценивать заслуги предков. И чем меньше человек знает и умеет, тем больше воображает он себя прогрессивным и продвинутым. Скажем, считается, что встарь воевали исключительно примитивным способом – выбирали поле побольше и поровней, выстраивались двумя толпами и дружно кололи друг друга сариссами или рубили спафами. Ну а потом – победителю доставалось все, включая возможность казнить проигравших и обратить в рабство его жен и детей; Vae victis – как говорили знающие в этих делах толк квириты!
Но первое, что поражает, когда в детстве, еще в переводе, читаешь древних авторов, насколько же люди были похожи на нас. И строем мыслей, и образом действий. И чем дольше смотришь на современников, и чем больше читаешь древних – впечатление это лишь усиливается и укрепляется. То, что мы считаем порождением нового времени, бывало – и бывало неоднократно – и в старину. И обратившись к временам Фукидида («Как алгеброй поверили историю Пелопоннесской войны») – находишь там все новые и новые параллели с современностью.
Итак – санкции. Понятие, за последние полгода прочно вошедшее и в деловой, и в общеполитический оборот. Ограничения или запреты тех или иных видов хозяйственной деятельности, имеющие целью добиться тех или иных перемен в политике страны, против которой они вводятся. Казалось бы – изобретение новейших времен; новшество века глобализации с пронизывающими весь мир взаимными связями. И, казалось бы, гуманная замена военным действиям. Но давайте посмотрим, так ли это?
Для этого обратимся к одному из общепризнанных поводов к Пелопоннесской войне, который Фукидид считал маловажным. Повод этот зовется Мегарская псефизма. Псефизма (ψήφισμα) – это отнюдь не ругательство, а правовой акт древних Афин; решение большинства народного собрания или совета, немедленно вступающее в силу. От закона псефизма отличалась тем, что относилась лишь к отдельным случаям, или отдельным лицам (которых, скажем, обрекало на изгнание в результате остракизма). Действовала псефизма один год.
И вот, в 432 г. до НЭ в Афинах была принята Мегарская псефизма. Ей устанавливался запрет для купцов из города Мегары (Μέγαρα) на доступ в порты и на рынки Афинского морского союза. Поводом к принятию данного правового акта был вопиющий факт того, что мегарцы распахали священную и неприкосновенную землю богини Деметры. Менее громко упоминалось и принятие Мегарами беглых афинских рабов (которым на серебряных рудниках приходилось довольно несладко). Да и история взаимоотношений между Афинами и Мегарами была довольно сложной, наполненной интригами, войнами и предательствами – с ней можно познакомится в первой книге Фукидида.
Но это все – именно история, и именно ухищрения тогдашних афинских политтехнологов, борцов с кощунниками. Принципиальное значение имело одно – Мегары, старинный город аргосских пеласгов, позже завоеванный дорийцами, были выгодно расположены на берегу Саронического залива, что способствовало торговле с важным для экономики Афин Черноморьем… И кто ж такое потерпит? Поэтому, как только подвернулся повод, мегарянам было запрещено, под страхом смерти, торговать и проживать в гаванях и местечках Аттики и полисов, входивших в Афинский морской союз.
Ну а для живших торговлей Мегар такой запрет означал уничтожение торговли, и фактическую смерть экономики. Они возопили, что не могут продать никакого товара – ни рубашонки, ни тыквенного семени, ни зайчишки, ни поросеночка, ни любимого южанами чесноку… Их стенания принял к сердцу тогдашний представитель креативного класса Аристофан, донесший до нас в поставленной в 425 году комедии «Ахарняне» позицию, что идущая война – а дело было в разгар Архидамовой, первой фазы Пелопоннесской – вызвана ущемлением торговых интересов мегарян.
Потом эта позиция перетекла и в комедию «Мир», которой Аристофан отреагировал на заключение «гнилого» Никиева мира. Мегарскую псефизму, торговые санкции, считали причиной Пелопоннесской войны и опустошения Аттики оратор Андокид, историки Диодор (Diod., ХII, 39, 4) и Плутарх («Перикл», 29,4; 29,7). Но вот главный историк этой войны, и участник ее – вначале как политический союзник Перикла, предложившего Мегарскую псефизму, а потом и военачальник-стратег – Фукидид, внимания псефизме уделил крайне мало, приводя ее в речи Перикла (I, 140-145) в ряду прочих событий, предшествующих началу боевых действий.
Почему? Неужели потому, что пытался смыть со своего союзника Перикла обвинения в развязывании войны? Вряд ли – события, приведшие к собственной отставке и осуждению, Фукидид излагает без всякой попытки реабилитироваться в глазах читателя. И, отдавая должное врагу, приводит миролюбивые речи спартанского царя Архидема (I, 80-85). Но – как командовавший в бою военачальник – Фукидид не мог не знать, что слова, даже угрожающие, это всего лишь слова… А война к моменту Мегарской псефизмы уже пылала, у Потидеи, в водах у Керкиры!
И причиной войны было то, что Фукидид называл страхом Спарты перед растущей мощью Афин, а советские ученые, о которых мы рассказали в прошлой колонке, компьютерным моделированием выделили, как борьбу за рынки сбыта… Повод же, casus belli – повод может быть любым! Так что расстанемся здесь с Пелопоннесской войной и Мегарской псефизмой (заинтересовавшихся отошлем к – Доватур А. И. Фукидид и мегарская псефизма Перикла // ВДИ, 1982, № 1.), и перейдем к рассуждениям о сути торговых санкций вообще.
Прежде всего уясним, что торговые ограничения (санкции и псефизмы) это такие же формы ведения войны, как и боевые действия. Ничем он не отличаются от практиковавшихся в ходе Пеолпонесской разорения земель Аттики – народ укрылся за Длинными стенами – спартанскими гоплитами, или же истребления имущества и зазевавшихся жителей морскими десантами владевшего морем Афинского союза. Такие же насильственные действия – вспомним про смертную казнь за попытку мегарянину продать зайчишку в Аттике – продолжающие действия политические.
То есть – самая что ни на есть война по определению фон Клаузевица. Подполковник русской армии, последним после Бородина проходивший через оставляемую Москву, поверяет афинского стратега. Санкции, в частности Мегарская псефизма, не есть повод к войне, ибо они являются насильственными действиями в ходе уже идущей войны. Причем – действиями внесудебными, чтобы попасть под них не нужно самому делать что-то противоправное, достаточно жить в стране, которую подвергли псефизме…
Вот так… Старинная эллинская вязь делает для нас кристально ясным происходящее сейчас в международных отношениях, на рынках товаров и капиталов да в отрасли высоких технологий. Достаточно лишь понять фукидидово – санкции не есть повод к войне, а являются одной из форм насильственных действий в ходе войны. И все – и отрезание здешних банков от зарубежных источников ликвидности, и борьба с пармезаном и нектаринами, и запрет на поставки технологий для нефтяников – становятся абсолютно логичными шагами, мотивированными не чьей-то волей, а развертыванием немарковского процесса войны, в котором каждый шаг определяет последующие состояния…
И вот тут совсем иначе смотрятся публикации в официальной «Российской газете» о важности предотвращения утечек через используемое в отечественной экономике программное обеспечение («Секреты без утечки»). Переход на зарубежные программные системы с открытым кодом, внедрение отечественных программных продуктов хоть с закрытым кодом, но гарантированно российского происхождения, становится мероприятиями хоть и достаточно затратными, но понятными в логике идущей уже во всю – хоть и в экономических формах – войны.
Кстати – как рассказывает написавший указанную статью в «Российской газете» генеральный директор электронной торговой площадки Газпромбанка Андрей Черногоров – на осенней сессии Госдумы ожидается законодательное закрепление понятия «российского программного обеспечения». Причем Черногоров предлагает и введение законодательных запретов на продажу отечественных поставщиков IT-решений, работающих со стратегическими предприятиями и отраслями, иностранным инвесторам. Дело в нормальной рыночной экономике – где мечта пройти IPO и хорошо продаться на иностранной бирже – запредельное, но абсолютно логичное, если признать, что война уже идет.
Ведь как рассказывают журналисты C-News («Гендиректор Autodesk в России: Мы сожалеем о негативных последствиях санкций») Алексей Рыжов в открытом письме высказал сожаление о санкциях, под действие которых попали российские клиенты его компании, понимая, что «ПО Autodesk является для наших клиентов средство производства, и отказ от него может оказаться для них довольно болезненным» (ага, примерно как для Мегар была псефизма…). Но сделать он ничего не может – как решили власти США, так и будет… Так что работает логика войны – неважно, хорош ты или плох, имеет значение лишь откуда ты, чей ты. Так что ответные меры, массовое импортозамещение, будь то мегарский зайчик или заокеанский софт, диктуются не кулинарными или технологическими предпочтениями, а логикой войны.
И, к сожалению, можно пожалеть, что и практики ИТ-отрасли, и государственные служащие, и депутаты парламента обратились к проблемам, о которых годами писала «Компьютерра», только тогда, когда огонь уже полыхнул, когда и у Потидеи и у Керкиры уже идут бои! Но, делать нечего, «стрела времени» необратима, и остается жить и работать в тех условиях, к которым привел нас исторический процесс…