Экономику трясет. Падает нефть, аж на 3,9 доллара за день, и пикирует рубль, уже ниже сорока одного целкового за доллар. Главред радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов сравнил применяемые против России западные санкции с гарротой, инструментом палаческого удушения или с инъекцией медленнодействующего яда. Ну а все высокотехнологические новинки в целом, и информационные технологии в частности, нужны вообще-то для того, чтобы люди могли с их помощью зарабатывать себе на жизнь. Как же это возможно в этих условиях?
Ну, давайте сначала посмотрим на ситуацию общеэкономическую и ситуацию политическую. Итак, политика – концентрированное выражение экономики, ее квинтэссенция. Против России действуют полномасштабные санкции стран Первого мира. Причем авторитетный Spiegel пишет довольно издевательски – «Russland will seine Truppen aus der Grenzregion zur Ostukraine abziehen — doch aus Sicht der Bundesregierung wird die Aktion nicht zu einer Lockerung der Wirtschaftssanktionen führen.«. М-да, знай германец детсадовский фольклор росийских окраин, самое время было бы ему петь всем правительством (Bundesregierung), приплясывая – «Обманули дурака, На четыре кулака…».
Итак, санкции. Прямые запреты на поставку в Россию целых видов высокотехнологической продукции – прежде всего для нефтяного сектора и для оборонных отраслей (прецизионные патроны для охотничьего карабина приходится закупать с помощью изрядных ухищрений…). И ограничения для российского бизнеса, для работы российских компаний за рубежом. Все это, наложившись на падение нефтяных цен и снижение спроса на металлы привело к вышеописанному падению курса рубля. И какое же поведение в данной ситуации является для бизнеса предпочтительным?
Очевидно, что это будет импортозамещение. По большому счету оно менее выгодно, нежели работа на внешний, в идеале глобальный, рынок. 3% (а такой удельный вес российского ВВП в глобальном) национальной экономики очень мелкая часть от всего планетарного рынка. Но это – много лучше, чем ничего (ибо на внешние рынки могут и не пустить). Кроме того, у российских потребителей – лишенных санкциями зарубежных продуктов – нет выбора, нужно приобретать свое.
Но это общие, дедуктивные рассуждения. Как они подтверждаются на практике? А вот, скажем, о чем говорит в свежем интервью новый глава российского Microsoft Павел Бетсис – «Павел Бетсис: Microsoft будет развиваться вместе с вектором импортозамещения в России». То есть вектор импортозамещения для российской ИТ-отрасли является бесспорным. С какой скоростью будет осуществляться движение по этому вектору – другой вопрос. Но прецедент введения антироссийских санкций определил этот вектор минимум на поколение вперед.
То есть – в сложившейся ситуации отечественной ИТ-отрасли есть прямой смысл сосредоточиться на разработке тех программных или аппаратно-программных продуктов, которые заместят продукты импортные. Те продукты, которые или уже не поставляются в Россию из-за санкций, или могут под них попасть в обозримой перспективе (тут надо исходить из Worst Case а то и из сценария Perfect Storm). Ну, или те продукты, которые станут слишком дороги из-за падения курса рубля.
Но поскольку бизнес несколько отличается от церковной благотворительности, то сосредотачиваться стоит на удовлетворении нужд той отрасли, которая будет иметь деньги в обозримой перспективе. И – желательно деньги во вменяемых размерах. А что может быть такой отраслью? Вот что об этом говорит телеканал «Дождь» – «ПУТИН ПООБЕЩАЛ ВЫДЕЛИТЬ НА ОБОРОНКУ 20 ТРИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ». Даже при падении рубля сумма остается весьма внушительной.
Правда, министр финансов РФ Антон Силуанов считает, что Россия в долгосрочной перспективе не сможет позволить себе госпрограмму вооружения с параметрами, сопоставимыми с действующей. Сомнения этого прекрасного специалиста безусловно обоснованы, но что-то подсказывает, что на оборону деньги будут найдены – ну, скажем «Вестник ВПК» спрашивает – «Так ли уж много 20 триллионов рублей?».
Дело в том, что пример лидера Арабской Джамахирии Муамара Каддафи, уютно разлегшегося на прилавке мясного отдела, показал, что деньги надо тратить не на гульбу сынков в дорогих отелях, а на покупку русских ракет. Есть же народная примета семидесятых годов прошлого века – «Если по небу летит самолет, а его догоняет ракета, то самолет сделан в США, а ракета – в России». И примета эта успешно превозмогала всякие там «бесполётные зоны» и «гуманитарные бомбардировки».
А современные системы оружия имеют одну занятную особенность. Они в значительной степени состоят из электроники, практически полностью цифровой. И очень большая часть стоимости этой электроники ложилась на программное обеспечение. В конце 80-х зарубежные источники говорили о 90% и 90% соответственно. Более адекватные цифры искать бессмысленно – исчезновение СССР лишило западный ВПК стимула к развитию, а при недогрузке заказами ВПК отечественного говорить об экономике трудно.
Но ниже эти цифры явно не стали. Компьютеризованны нынче все этапы жизни оборонной продукции. От формирования предпроектных заданий и оформления конкурсной документации до оформления и сопровождения документации по закупкам готовой продукции. Через работу систем имитационного моделирования, систем автоматизированного проектирования, систем автоматизированной подготовки производства. Да и на заводах – станки с числовым программным управлением (заменяющим рабоего) и цифровым управлением адаптивной обработкой (позволяющие резко поднять производительность).
А на испытательных стендах и полигонах – цифровое измерительное оборудование. Времена, когда данные со шлейфных осциллографов и с фототеодолитов – записанные на УФ-бумагу и пленку А-2 соответственно, расшифровывались с помощью циркуля, транспортира и логарифмической линейки – канули в Лету. И все это – надо менять. Потому что зарубежному оборудованию и зарубежному программному обеспечению нельзя доверять в условиях санкций и даже после отмены их. Потому что есть риск утечки данных через «встроенность». Потому что никто не может поручиться за надежность работы импортной техники в условиях санкций.
Уважаемые читатели, игры кончились. О возможности введения смертной казни для коррупционеров говорит уже известный либеральный политик госпожа Хакамада. А в сфере обороны нравы будут неизбежно построже. И всем, кто имеет дело с режимной информацией, стоит срочно задуматься над переводом программного обеспечения на отечественное. Отечественное не только по названию, но и по использованию отечественных инструментов разработки, программных библиотек… Срочно – картинка сверху нравится?
Ничего невозможного в этом нет. И сроки могут быть не столь велики, как говорит Павел Бетсис. Знаете, молодые специалисты, которые у Грабина году в 1940-м делали деталировки той, рассчитанной на конную тягу машины, что превратилась в самую технологичную в мире пушку ЗиС-3, десяток лет спустя рисовали уже атомные котлы. Таков был путь от шестерки лошадей до ядерной энергии. А сейчас двенадцатилетка, которому подарили книжки Кнута и показали, как пишется эмулятор машины MIX, способен сам написать операционку и интерпретатор языка высокого уровня…
Ничего невозможного – нет. Есть еще национальные кадры в специализированных оборонных отраслях. Есть сформированные десятилетиями научные и технологические заделы. Есть опыт производства современного программного обеспечения (о чем свидетельствовал успешный рост индустрии экспортного софта). Есть платежеспособный рынок – триллионов пятнадцать рублей на ближайшие годы… Есть надежда (слова госпожи Хакамада) что значительная часть этих денег дойдет до исполнителей. Так что тут как раз место к тому, чтобы проявить предпринимательскую инициативу в хорошем смысле этого слова, как делали это Виниус, Мартелиус, Демидов…