Тема выборов незримо реет над всем происходящим сейчас в России, и я, пользуясь случаем, тоже хочу попросить вас проявить гражданскую сознательность. Не поленитесь, сходите в воскресенье, отдайте голос за тех, чьи имена вы слышали хотя бы несколько раз за последние годы, — а коли таковых не найдётся, а в варианте «против всех» нам отказано, поставьте галочку напротив случайного кандидата (помните только, что для генерации случайного числа лучше воспользоваться каким-то устройством или хотя бы монеткой; человек выдаёт плохие рандомные последовательности).
С голосованием связана и тема сегодняшней колонки — правда, речь пойдёт о предстоящем всем нам и нашим соседям по СНГ и Восточной Европе голосовании не именем, а рублём. Вы, конечно, слышали словечко «нетфликс». До недавнего времени оно было уделом западных стран — где превратилось чуть ли не в имя нарицательное, встав в один ряд с «гуглом» и «айподом». Но, начав в Штатах и Канаде, выбравшись в Латинскую Америку и Европу, оно всё чаще срывается и с наших языков. Свою экспансию на территории бывшей СССР американская компания Netflix, похоже, начнёт с Украины — и это замечательно вдвойне, если принять во внимание, что как раз сейчас у того феномена, на котором выросла и который символизирует Netflix, проявился новый положительный эффект. Впрочем, давайте по порядку.
Netflix начинала в США во второй половине 90-х как сервис проката видеодисков. Фишек, которые обеспечили ей быстрый взлёт, было три. Во-первых, заказы принимались через интернет. Во-вторых, видеокассетами компания не занималась, сосредоточившись на DVD (доставка и возврат обычной почтой в течение суток). Наконец, в-третьих и в главных, она скоро нащупала идею подписки: вместо того чтобы платить за каждый взятый диск, клиент делал один небольшой ежемесячный платёж и мог (теоретически) просмотреть неограниченное количество компактов в месяц.
Бизнес пошёл так удачно, что уже в середине «нулевых» компания отправляла по миллиону DVD ежедневно. А с популяризацией скоростного интернет-доступа естественно перешла от материальных носителей к чистой цифре. Вот так и выстроился её парадоксальный успех: выросшая фактически на офлайновых носителях информации (в смысле — таких, которые можно взять в руки, пощупать), Netflix внезапно стала одним из столпов нового века, в котором поставщика и потребителя связывает только глобальная компьютерная сеть и нет нужды возиться с дисками, посылками, беспокоиться о задержках и поломках.
Пару лет назад я делал обзор текущей ситуации с материальными носителями (см. «Сколько протянут компакт-диски»), и с тех пор обозначенные там тенденции только проявились чётче. Netflix, бывшая в первом десятилетии XXI века крупнейшим клиентом американской почтовой службы, стала к настоящему моменту крупнейшим источником интернет-трафика в Соединённых Штатах (по крайней мере в прайм-тайме). Используемая ею сегодня схема почти та же самая, что и десять лет назад, только за вычетом DVD: клиент платит некоторую небольшую фиксированную сумму каждый месяц (скажем, 8 долларов, что сопоставимо с ценой одного лицензионного компакта или билетом в кино) и получает неограниченный доступ ко всей видеотеке компании практически с любого из цифровых устройств, начиная от персоналки и заканчивая смартфонами. Просто, дёшево, быстро — вот так Netflix стала пионером концепции цифровой контент-безлимитки, которая хорошо пошла не только для видеоконтента, но и для музыки (вспомните «условно-бесплатную дискотеку» Spotify), а с этого лета в Штатах её осторожно пробуют и для ибуксов (как раз сегодня стартовало приложение Oyster для iOS, профинансированное Питером Тилем).
Если вы дочитали до этого места, то наверняка уже задались вопросом: а в чём подвох? И он, конечно, есть. Подвох в том, что посмотреть (равно как и послушать, и почитать — для тех, кто пробует адаптировать концепцию за пределами видеорынка) через Netflix можно далеко не всё. Кинофильмы не первой свежести или первой, но «инди» (от «независимых» низкобюджетных студий), телесериалы, телешоу, спортивные трансляции — всё это пожалуйста. И да, в партнёрах числятся крупнейшие киноимена, от Time Warner и Sony Pictures до MGM и Диснея. Но в коллекции Netflix отсутствуют, к примеру, фильмы, которые только вышли на широкий экран. Да и сразу после кинопроката не все и не всегда решаются отдать успешную ленту на растерзание Netflix: прежде её издадут на компактах. Плюс существуют обычные препоны в виде национальных особенностей интеллектуальной собственности, которые мешают чистой цифре ещё со времён Napster’a.
Впрочем, на самом деле ограниченность нетфликсовского ассортимента большой проблемой никогда не была — ни в первые годы, когда у Netflix не было именитых партнёров-правообладателей, ни тем более сейчас, когда издатели уже сами идут на поклон к пионеру потоковой видеобезлимитки: оказалось, что среднестатистический зритель всегда находит в толстенном пласте контента, предлагаемом Netflix, что-то достаточно интересное, чтобы оправдать продление подписки. Так было в США, в Канаде, в странах Латинской Америки и европейских государствах. Так же, очевидно, будет и на Украине (если вас царапнуло «на», прочтите, пожалуйста, постскриптум), куда Netflix целится сейчас. Официально озвученных планов экспансии в страны СНГ нет. Однако на днях стало известно о регистрации Netflix своей торговой марки в Украинском институте промышленной собственности — что расценено экспертами как однозначное свидетельство подготовки к запуску интернет-сервиса на территории страны.
Немедленно вслед за этим украинская деловая пресса разразилась скептическими комментариями, общий смысл которых сводится к тому, что украинцы платить за лицензионный контент не станут. Но давайте начистоту: вы — вы лично! — верите, что произвольно взятый украинец или россиянин устоит перед искушением в виде Netflix?
Ситуация с медиаконтентом в России и на Украине во многом схожа. И там и там процветают торрент-трекеры с нелицензионщиной, локеры а-ля печально известный MegaUpload (в частности, Ex.ua, представитель которого замечен в рядах «сомневающихся» по поводу жизнеспособности Netflix), социальные сети (прежде всего «ВКонтакте», где можно отыскать самые свежие кинорелизы). Однако и там и там любители нелицензионного контента уже почувствовали жар под пятой точкой: «ВКонтакте» удаляет популярные песни, пользователи «Рутрекера» прячут в недрах форумов свежие релизы, и так далее, и так далее. Само собой разумеется, что правообладатели на этом не остановятся.
А теперь представьте, что за триста рублей в месяц вам предложат неограниченный доступ к огромной онлайн-библиотеке качественного, из первых рук, кино- и телеконтента. Готов поспорить: что на Украине, что в России уже через несколько месяцев после начала работы Netflix обзаведётся сотнями тысяч подписчиков, а там недалеко и до миллионов. Что же касается полумифических отечественных веб-ресурсов с платным лицензионным контентом, они противостоять Netflix не смогут просто по причине несоизмеримости оборотов: американская компания продаёт подписок почти на миллиард долларов ежеквартально, и возможностей играть с ценой у неё, конечно, поболее.
Однако и это только начало. Если угодно, считайте текущий этап экстенсивным расширением. А будет ещё и расширение качественное, о котором недавно говорил в своём выступлении на британском телефестивале Кевин Спейси. С Netflix он связан посредством сериала «House of cards», где сыграл одну из главных ролей. Премьера состоялась в феврале прямо в Netflix, а сейчас снимается уже второй сезон. Так вот, Спейси говорил о том, благодаря чему сериал появился на свет. По его словам, на телевидении доминирует порочный принцип пилотных серий. То есть, попросту, прежде чем тот или иной телеканал (телесеть, корпорация) согласится заказать новый сериал, авторы должны предоставить «пилот», пробную серию, и по реакции зрителей и экспертов можно будет предположить коммерческий успех всей ленты. Проблема в том, что съёмка пилотных эпизодов не только дорога (по данным Спейси, в этом году в Штатах сняты полторы сотни «пилотов» ценой почти в полмиллиарда долларов — а в работу пойдёт лишь незначительная их часть, остальные забракуют), но ещё и требует от авторов поступиться сценарием, сделать первую серию «особенной», раскрыть секреты характеров, сюжетную линию — в общем, преждевременно выдать то, что логичней было бы рассказать позже.
Netflix в некотором смысле переворачивает эту модель вверх тормашками. Поскольку контент, объёмы и способ потребления здесь выбирает сам зритель (нет сетки вещания: вы приходите и смотрите то, что кажется интересным лично вам, столько, сколько пожелаете лично вы, хоть весь сериал сразу, на тех устройствах, где это удобно для вас), то по большому счёту теряется и смысл съёмки пилотных эпизодов. Да, Netflix частично профинансировала съёмку «House of cards», разделив таким образом риски с авторами картины, но в общем и целом это только подтверждает правило: если сериал окажется интересным, зритель сам проголосует за него рублём и своим вниманием — а с учётом большей предоставленной ему свободы (первый сезон «House of cards» был выложен сразу целиком, все 13 серий) вероятней сделает это именно на Netflix.
Констатируя успех «Карточного домика», Спейси повторяет давно известную идею, в которую отчего-то до сих пор верят не многие: дайте зрителю то, чего он хочет, когда он хочет, в том виде, в каком он хочет, и по разумной цене — и он скорее купит это, чем украдёт. Конечно, любители нелицензионщины не переведутся — но по крайней мере их будет меньше.
Украина готова?
P. S. Поскольку вы читаете эти строки, полагаю, вы в курсе, что некоторая часть жителей Украины недолюбливает вариант «на» за его якобы колониальность. Пользуясь случаем, хочу внести свою лепту в дискуссию. Дело в том, что мой дед и дед моей супруги родились и выросли на Украине. Моего уже нет в живых (вот история из жизни), а дед жены — интеллектуал с большой буквы — слава богу, жив-здоров. Так вот как-то раз, больше из озорства «закинув удочку» насчёт того, какой из вариантов считать правильным, я в качестве ответа получил процитированное на память четверостишие из великого украинского поэта Тараса Шевченко. Цитирую по первоисточнику:
Як умру, то поховайте
Мене на могилі,
Серед степу широкого,
На Вкраїні милій.
Поскольку это самый сильный аргумент из всех, какие мне доводилось слышать, вопроса «в» или «на» с тех пор для меня больше не существует.