В начале нулевых в нашей стране много говорили об удвоении ВВП. И говорили не зря – «Формально в текущих рублевых ценах объем ВВП удвоился уже к 2006 году — вместо 13,2 трлн руб. в 2003 году он составил 26,9 трлн руб.» Но вот если учесть даже официальные показатели инфляции – вспомните, сколько платили за ЖКХ в двухтысячном и сколько платите сейчас – картина была совсем не столь радужная – «С 2000 по 2014 год прирост, по данным Росстата, составил около 76% — в постоянных ценах 2008 года объем ВВП по итогам 2014 года составил 43,656 трлн руб.»
Все равно неплохо – три четверти от обещанного. Вон, от декларированного к 1980 году коммунизма народу достались лишь Олимпийские игры… Только вот беда, аккурат к концу указанного периода начала проявляться такая забавная штука, как конец сырьевого суперцикла. (Is The Commodity Super-Cycle Really at an End?) И в результате цены на традиционный для двадцать первого века отечественный сырьевой экспорт резко пошли вниз. В совокупности с накопленными в «тучные годы» внешними долгами местных корпораций гирей потащив вниз российский рубль.
Уже летом этого года «Независимая газета» сравнивала российскую экономику с экономикой Нью-Йорка.( «Кризис откусил 40% от российского ВВП в долларах») Реальность как бы и не покруче будет – еще в 2013 году объем ВВП «Города золотого дьявола» оценивался в 1358 млрд долларов (Here Are the 10 Biggest U.S. Cities by GDP—and How They’ve Grown Since 2009). А российский ВВП в 2015 году («Национальные счета»), с учетом курса доллара, скачущего, будто зеленому дьяволу поджаривают пятки угольями, этой величины не превысит явно. Вот так – экономика крупнейшей страны уступает одному городу…
Ну да, есть еще всякие там паритеты покупательной способности и прочие хорошие мины при плохой игре. Но предоставим ими развлекаться той части экономистов, которые обслуживают политиков… а мы обратимся к реальности, к профильно-специальной ее части. К продажам персональных компьютеров на российском рынке. И что же мы читаем в отчете фирмы IDC («Итоги третьего квартала на рынке ПК»)?
А читаем мы то, что до унылости подтверждает экономические оценки авторов «Независимой газеты» – «IDC подвела итоги исследования российского рынка персональных компьютеров за третий квартал 2015 года. По данным IDC Quarterly PC Tracker, в Россию за этот период было поставлено около 1,2 млн. настольных и портативных ПК. Это на 45,5% меньше, чем за аналогичный период 2014 года.» То есть, если на тот период курс отгрыз от ВВП 40%, то от рынка персональных компьютеров, базового для ИТ-отрасли, несправедливо вздорожавший, ничем не обеспеченный фантик ФРС отпилил целых 45%.
Такая вот статистика… Экономические ресурсы изъясняются по этому поводу деликатно, «Рынок ПК в России перешел в спящий режим». Только вот «сон» – воспринимается не как синоним компьютерного режима. Почему-то вспоминается лесной зверь, настоящего имени которого мы так и не знаем, обходясь намеком на знание им расположения пчелиных запасов. Зверь этот в теплую погоду порой из спячки вылезет и гулять начинает – и на этот случай, даже пойдя с легоньким дробовичком за рябчиком, нужно иметь в кармане пару пулевых патронов.
Падение продаж базового для отрасли устройства практически вполовину – это не плохо. Это – очень плохо! И не только в плане текущих доходов, неполученных розницей. Это очень и очень плохо и в плане старения ИТ-инфраструктуры. Даже на самом примитивном уровне – ну, вот нет смысла делать 4К-контент, если нет для него у массового потребителя устройств отображения. Не запустить новые, ресурсоемкие игры (поскольку производители компьютерных игр поддерживают выпуск добротных статей по военной истории, отношусь к ним очень хорошо…).
Ну, можно впасть в состояние «шеф, усё пропало». А можно исходить из того, что стакан не наполовину пуст, а в нем аккурат – наркомовские. И обратиться к представителям торгующих в розницу фирм, в лице их российских представительств, с такой сентенцией. Давайте вспомним – из чего слагаются издержки производства ИТ-продукции? В значительной степени это фиксированные расходы – стоимость проектирования продукта и разработки техпроцесса его производства. Стоимость технологического оборудования и приспособлений. Структура издержек типичная для капитало- и наукоемкого бизнеса.
Расходы сырья – малы. Издержки на рабочую силу – тоже. И вот давайте гипотетически представим, что та или иная фирма выпускает некоторое количество моделей специально для рынков стран с резко просевшей валютой. Хорошая фирма, из родовитых, с приличным качеством. И модели по специальным, соответствующим в местной валюте уровню позапрошлого года, ценам будут выпущены именно за счет резкого увеличения загрузки производственных линий, а не за счет сокращения качества.
И вот какие преимущества получит такая фирма? Произведшая и продавшая на имеющихся мощностях больше устройств по более низким в валютном выражении ценам… Ну, прежде всего, она сможет резко увеличить свою долю на рынке. И, возможно, увеличить и, как минимум, сохранить свои представительства и свою розничную сеть. А это – вещь в высшей мере полезная в постиндустриальном мире, где материальным производством занята лишь небольшая часть трудящихся.
Кроме того – при условии высокого качества локализованных продуктов – эти изделия будут работать самой лучшей рекламой. Такой, какой сами по себе были дореволюционные швейные машинки «Зингер». Такой, какой были трофейные фотоаппараты «Лейка» и «Контакс». Такой, какой оказались транзисторные приемники «Сони», прекрасно работающие и ныне – хоть аналоговый радиосигнал это редкость. Такой, какой оказался лазерный принтер «Хьюлетт-Паккард» с римскими цифрами из начала девяностых.
То есть – очень интересная возможность для тех корпораций, кто имеет длительные горизонты планирования. Взять долю рынка в кризис и закрепится на ней. Процессы-то в экономике цикличны, а никаких постоянных издержек и не нужно. Надо лишь более полно загрузить имеющиеся мощности. (Вон, спрос на горнолыжные трассы Сочи возрос же…)
Так что посмотрим – найдутся ли желающие позволить местным потребителям совершить побольше покупок в Новом году? Из своей же корысти, кстати…