Настоящие перемены технологии вносят в жизнь абсолютно незаметно. Ну вот, «Some years ago-never mind how long precisely», как сказано в лучшем произведении американской литературы –ибо посмотреть на подломанном сайте «Компьютерры» возможности нет – мы рассказывали про автоматические раздатчики заказов из интернет-магазинов, батареи металлических шкафчиков, из которых покупатель в удобное для него время забирает свою покупку, избегая очередей на почте или ожидания курьера на дому.
И вот сейчас такие автоматические раздатчики плодятся во множестве. Стоят они – отнюдь не без дела – в супермаркетах и в вестибюлях «торговых центров». И если супермаркетам ничего не угрожает, то владельцев и сидельцев «бутиков» в «торговых центрах» ждет, видимо, заслуженная ими участь – шарфик-то из добротной исландской шерсти оказывается при интернет-покупке раза в четыре дешевле, чем в столичных магазинах (а в провинцию такой товар ларечники не возят вовсе). Вот реальное воздействие технологий на жизнь – несмотря на кризис, в 2015 году рынок интернет-торговли вырос на 3% c поправкой на инфляцию (без ее учета – на 16%) до 650 млрд. руб.
По сравнению с падением оборота розничной торговли в 2015 году в сопоставимых ценах на 10 процентов — до 27,6 триллиона рублей это очень и очень неплохой результат. И учитывая привычку розничных торговцев к «высокой маржинальности продаж», оснований отовариваться в классических ларьках будет все меньше и меньше, а причин подбегать к раздатчику интернет-покупок будет все больше и больше. Кстати. Из этого проистекут забавные последствия – провинциальный бизнес состоял, преимущественно, в том, чтобы добыв землицы в городе, на кредит застроить ее торговым или офисным центром.
Который, мелкими порциями, сдавался в аренду тем самым лавочникам, что наваривали на шарфике 400% наценки от уровня интернет-магазина. И вот смотрим цепочку – лавочники с их гипертрофированными аппетитами, наманикюренными продавщицами и минимумом оборотных средств с рынка исчезают (зайдите в мастный ТЦ и похихикайте над процессом). И вот тут начинают метаться владельцы ТЦ – им процент ссудный платить. А потом Бледная-с-Косой заходит и за местными банкирами – деньги-то вложены в эту самую «коммерческую недвижимость» – так что именно это, а не мифические «санкции» против полудюжины организаций и двух-трех дюжин персон есть причина регулярного «отзыва лицензий» у банков со смешными названиями.
То есть – все абсолютно правильно и абсолютно предсказуемо, говорилось об этом много и до нагрянувшего конца сырьевого суперцикла… Но кто встал в длинную позицию к местной коммерческой недвижимости – прогадал. (Впрочем, экономика живет циклами…) Ну да ладно, это было давно. А вот посмотрим на надежды совсем недавние, конца 2014 года, когда под бременем внешних долгов, набранных коммерческими структурами, рухнул в пропасть российский рупь.
Обозрение комментариев к многочисленным колонкам, где затрагивается эта проблема, заставляет пояснить – а почему долги коммерческих структур влияют на стабильность национальной валюты, обеспеченной государственными золотовалютными резервами? Ответ очень прост – тут пересеклись функции денег как средства обращения, средства платежа и мировых денег. Коммерческие структуры в повышательной фазе сырьевого суперцикла набирали долги, номинированные в иностранных валютах. Процент по этим долгам был выгоднее, чем по российским рублям.
И в какой-то момент набрали их в таком количестве, что долгов этих стало больше, чем золотовалютных резервов в кладовых Центробанка (статистика открыта – на сайте ЦБ). И вот, когда подупавшие цены на нефть заставили их – и иностранных кредиторов –усомниться в целесообразности дальнейших займов, они столкнулись с одним известным явлением. «Берешь чужие и на время, а отдаешь свои и на всегда». Но своих у них не было – во всяком случае, валюты, мировых денег. И на имеющиеся рубли они кинулись покупать эту самую валюту.
Что позволялось им действующими в стране нормами валютного регулирования и обращения капитала. А при спросе на ограниченное количество ресурса он дорожает… Что и произошло – доллары и евро подорожали к российскому рублю. А наш родимый целковый, соответственно, подешевел. И вот тут-то мы и переходим к теме нашего сегодняшнего рассказа, к многочисленным ложным надеждам, которые возникли в конце позапрошлого года.
А надежды эти были связаны с таким явлением, как импортозамещение. Логика их была проста – наша валюта стала дешева, что делает импорт дорогим и неконкурентоспособным. А экспорт, зато, станет благодаря снизившимся из-за падения курса издержкам дешевым и высококонкурентоспособным. Что позволит нарастить объемы местного производства, заместить на прилавках привозной товар собственным, уйти от пресловутой сырьевой зависимости. Причем был же пример благодатного воздействия на промышленность обесценивания рубля в 1998 году.
Этой логикой руководствовались многие деятели правительства, и она казалась правдоподобной значительной части населения. Что же произошло в действительности? Ну, очень довольными – прямо как коты, которым в миску насыпают тридцатипроцентной фермерской сметаны – выглядят владельцы химзаводов. И у металлургов дела неплохи – хоть черные металлы на LME и прыгают раз в пять – хотя эти больше любят прибедняться. А вот у машиностроителей все неоднозначно – та отрасль, что была отрекламирована в Сирии, работает даже в новогодние каникулы, а приречный автогигант в очередной раз всех насмешил…
А вот как в ИТ-отрасли? Об этом рассказывают здесь – «Девальвация идет по приборам: Слабый рубль подвел импортозамещение радиоэлектроники». «Фактический показатель доли импорта в радиоэлектронной отрасли по итогам 2015 года составил 80%. … Минпромторг утверждает, что импорт радиоэлектроники за 2015 год сократился примерно на 20%, объем выручки российских организаций на этом рынке вырос на 13,5% в рублевом выражении. Несмотря на это, доля отечественных производителей на рынке радиоэлектроники за 2015 год выросла лишь на один процентный пункт.»
Доля отечественных производителей на рынке радиоэлектроники за 2015 год выросла лишь на один процентный пункт… Минпромторг объясняет это тем, что ««Существенную роль в недостижении заявленных показателей сыграло резкое снижение курса рубля по отношению к доллару. Таким образом, стоимость импорта выросла в рублевом выражении настолько, что нивелировала большую часть положительного эффекта от импортозамещения»». Переведем это с чиновничьего языка на человеческий.
Почему рос выпуск промпродукции в 1999 году? Да потому, что при подешевевшем рубле тогда имелись незагруженные советские производственные мощности, да и кадры советской подготовки. Почему довольны химики – да потому, что при дорогом рубле они обновили оборудование. Меньше сырья и энергии, много меньше рабочей силы идет на выпуск большего количества пользующегося на мировых рынках спросом продукта. А что светит электронике?
А электроника нуждается в глобальном рынке сбыта. В миллиардах и миллиардах потребителей. Только для них рентабельно делать центральные процессоры и кристаллы памяти. Слишком высока стоимость кремниевых фабов (миллиарды долларов минимум) и разработки новых продуктов. И никто самого современного оборудования вам не продаст – не из-за мифических санкций, а из-за простого и понятного человеческого желания не допускать появления конкурента. Японцы последние могли скупать патенты и ноу-хау, Республика Корея уже была вынуждена пройти весь проектно-производственный смысл сама…
Как пишут, «Гендиректор аналитического агентства TelecomDaily Денис Кусков отмечает, что основным потребителем разработок российских компаний станет госсектор.». Добавим, что скорее всего это будет та часть госсектора, которая делает очень большие «Сарматы» и совсем маленькие «Вербы». Где дело не в цене, или, точнее, не только в цене… А разработчикам для рынка гражданского назначения лучше концентрироваться на тех областях – вроде экспорта ПО – где можно выйти на глобального потребителя.