На прошлой неделе вторая по величине биржевая площадка планеты, NASDAQ, устроила небольшой переполох, объявив о грядущей внеплановой балансировке популярного индекса NASDAQ-100. Объединяющий данные по сотне крупнейших компаний, он будет модифицирован таким образом, чтобы точнее соответствовать текущей расстановке сил на рынке.
В последние годы и по настоящий момент в NDX (таково официальное сокращённое наименование индекса) наблюдается дисбаланс с перевесом в сторону отдельных игроков. Чтобы устранить его, в начале мая и будет проведён пересчёт компенсирующих коэффициентов, уменьшающий влияние более чем восьмидесяти участников индекса и увеличивающий вес для остальных. Впрочем, собственно анонс изменения коэффициентов в данном случае не так интересен, как обстоятельства, ему сопутствовавшие, а также сама индексная тематика, волею случая оказавшаяся в фокусе прессы благодаря NDX.
История биржевых индексов официально начинается в конце XIX века и тесно связана с именем одного человека, американского журналиста Чарльза Доу. Сын фермера, самоучка, за короткие тридцать лет профессиональной деятельности он прошёл путь от рядового репортёра провинциальной газетёнки до основателя ставшего легендарным делового издания, Wall Street Journal.
В деловых кругах своего времени Доу ценился как человек, способный точно, без вранья, перегибов и лишних украшательств донести до публики информацию, полученную из первых рук. Он легко и интересно читается в оригинале даже сегодня, дополняя классическую коллекцию трудов Джесси Ливермора и Ричарда Викова.
Наблюдая за бизнесом и спекулятивными площадками, основатель Wall Street Journal сформулировал ряд теоретических постулатов, описывающих рыночную механику. Сегодня большинство из них считаются самой собой разумеющимися (рынок учитывает всю доступную информацию; тенденции подтверждаются объёмами торговли и т.п.), но сто лет назад они были достаточно новаторскими, чтобы обессмертить автора и войти в историю под названием Теории Доу. Среди прочих есть и пункт, касающийся средней цены акций нескольких компаний.
Доу считал, что такой показатель — попросту называемый индексом — способен облегчить и сделать более точным определение текущей ситуации на рынке. А совместный учёт поведения нескольких разнотипных индексов позволяет судить о крупных процессах в экономике.
В конце XIX века Соединённые Штаты были страной, мощь которой держалась на железных дорогах. Неудивительно, что первый биржевой индекс, появившийся в 1884 году Dow Jones Average, рассчитывался (несколько упрощая) как средняя цена акций одиннадцати американских предприятий, так или иначе связанных с транспортными услугами и в основном железнодорожными перевозками.
К началу XX века его переименовали в Dow Jones Transportation Average и дополнили индексом-близнецом Dow Jones Industrial Average — DJIA, которому было суждено стать самым известным биржевым индексом всех времён и народов, знакомым сегодня каждому обывателю под названием «индекса Доу-Джонса». Фамилия Джонс, кстати, обозначает Эдварда Джонса, партнёра Доу, помогавшего становлению Wall Street Journal.
Индекс Доу-Джонса позволяет быстро оценить ситуацию на рынке, но точность такой оценки оставляет желать лучшего. Во-первых, он учитывает лишь небольшое количество компаний (на данный момент 30). Во-вторых, что более важно, индекс, рассчитываемый как усреднённая цена акций компаний-участниц, не учитывает их размеров. Предприятия, фактически владеющие различными долями рынка и оказывающие соответственно разное на него влияние, будут одинаково влиять на значение индекса. Всё вместе это делает показания «биржевого барометра», основанного только на цене, далёкими от идеала.
Компенсировать неточность можно учитывая больше компаний, но самое главное — изменив алгоритм расчёта. К примеру, вместо цены акций можно учитывать рыночную капитализацию их эмитентов: чем дороже оценена компания рынком, тем сильней будет её влияние на значение индекса, больше «вес». Этот подход оказался наиболее жизнеспособным. С теми или иными вариациями он используется теперь чаще всего, а самые знаменитые примеры включают NYSE Composite, S&P 500, Russell 2000 и российский индекс РТС.
Учёт капитализации используется и в упоминавшемся выше NASDAQ-100, который отслеживает поведение акций 100 крупнейших компаний, торгуемых на бирже NASDAQ. Учреждённый в 1985 году, NDX к настоящему моменту стал одним из самых популярных биржевых индикаторов. В том или ином виде к нему привязаны финансовые инструменты общей стоимостью свыше 370 миллиардов долларов (в частности, знаменитый QQQ). Но и здесь не обошлось без накладок.
Первые двенадцать лет NDX опирался исключительно на рыночную стоимость компаний. В 1998 году, по требованию государственного регулятора и с целью компенсировать влияние на индекс беспрецедентно «разбухших» ИТ-игроков, расчётная методика была изменена. Несоразмерно вздорожавшие Microsoft, Intel, и другие гиганты стали учитываться с компенсирующими коэффициентами, ограничивающими их вес в общей сотне. Кроме того, избыточный вес каждой компании, превысившей 25-процентную долю в индексе, равномерно распределяется на всех остальных участников. Таким образом гарантируется, что ни один участник не окажет на индекс слишком сильного воздействия. Однако вылезла другая проблема.
В конце 90-х, когда NDX подвергся первой большой балансировке (её ещё называют специальной, чтобы отличать от рутинных мелких поправок, вносимых несколько раз за год), Apple считалась безнадёжно больной. Её рыночная стоимость была чуть ли не в сто раз меньше Microsoft и в десятки раз меньше прочих титанов околокомпьютерного бизнеса, входящих в насдаковскую сотню. Кто мог представить, что ещё через двенадцать лет она станет единственной из их числа, чья цена не только вырастет, но и сделает её самым дорогим ИТ-предприятием планеты?
Вот почему при капитализации 320 миллиардов долларов, Apple занимает сейчас 20-процентную долю в индексе NDX, а к примеру, Cisco, с капитализацией лишь втрое меньше, влияет на индекс в 13 раз слабее. После второй за историю индекса специальной балансировки, 2 мая, веса участниц будут распределены более ровно: так, доля Apple хоть и останется наибольшей из всех, уменьшится до 12%.
Балансировка биржевых индексов в общем-то рядовое событие. Многочисленные инвестиционные фонды, формирующие свои портфели пропорционально весам акций, составляющих тот или иной индекс, откликаются на неё продавая одни и покупая другие бумаги. Например, в случае фондов, ориентирующихся на NASDAQ-100, будут продаваться акции Apple и других участников, чьи доли уменьшились, и докупаться акции тех, чьё влияние на индекс увеличилось.
Даже крупные изменения, вроде тех, что запланированы для NDX, требуют весьма небольшой в абсолютном выражении перетряски портфелей. Но оказанное на рынки психологическое давление приводит к ощутимым движениям цен, благодаря чему существуют соответствующие торговые стратегии.
Вот и в случае с NDX, шум в прессе был поднят не величинами изменений, а необычным моментом, выбранным NASDAQ для объявления о грядущей подстройке индекса. Заявление было сделано глубокой ночью, что само по себе странно, да ещё и накануне периода публикации корпоративной отчётности (до мая должны будут отчитаться больше половины участниц NDX). Кроме того, ещё за два дня до официального анонса, на фоне спокойного рынка, акции Apple неожиданно и ощутимо подешевели, спровоцировав волну обвинений в утечке информации и инсайдерской торговле. Всё это вызвало маленькую бурю на биржевых площадках и, по мнению рыночных аналитиков, ещё аукнется в последние дни апреля. Впрочем, в дальней перспективе балансировка даже такого важного индекса как NDX повлиять на расстановку сил не в состоянии.