Читателям «Компьютерры» младших возрастов даже и представить себе трудно, в насколько фильтрованном информационном поле жило советское общество. Так, текст Всеобщей декларации прав человека, принятый Генеральной ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, отсутствовал и во втором, и в третьем изданиях Большой советской энциклопедии. Отсутствовала и статья о ней: в девятом томе БСЭ 2-го издания, подписанном в печать 3 декабря 1951 года, за «Всеобщей воинской обязанностью» (с 5-го по 7-й класс начальная военная подготовка, с 8-го по 10-й и для студентов — допризывная военная подготовка) следовала такая жизненно важная для советских людей статья, как «Всеобщая итальянская конфедерация труда», в которой даже не приводилось название этой почтенной организации на языке оригинала… Текст, конечно, был опубликован в официальных изданиях. И при желании его можно было поглядеть в библиотеке. А вот для того, чтобы им обзавестись в пользование, приходилось покупать книжку Курта Вальдхайма «Единственная в мире должность». К изданному в 1980 году восьмидесятитысячным тиражом в «Прогрессе» сочинению Генсека ООН текст ВДПЧ прилагался.
Сегодня для знакомства с этой Декларацией достаточно в долю секунды (даже с мобильного устройства) зайти на русскоязычный раздел сайта ООН. И увидеть, что и раньше, и теперь там присутствовала и присутствует Статья 19: «Каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ». Ну, убеждения есть нечто нечёткое, неопределённое и переменчивое. Идеи — примерно то же самое. А мы поговорим о том, что имеет достаточно корректное математическое описание, — об информации. Том фундаменте, на котором и стоит отрасль высоких технологий…
Итак, свобода искать, получать и распространять информацию. Любыми средствами и независимо от государственных границ. Признанная основополагающим документом организации, находящейся на самом верху системы международных отношений. Документом, который во всех цивилизованных странах имеет приоритет над национальным законодательством. Причём очень интересно, что в нём в явной форме указаны «любые средства» — то, что проходит не по ведомству права, а по департаменту технологии.
В истории европейской цивилизации уже был период, когда развитие технологий — и причём именно информационных — порождало небывалые до этого законы. Началось всё с создания и распространения печатных станков, резко уронивших стоимость книжной продукции: в Средние века рукописные книги были столь дороги, что некоторые феодальные княжества не имели на своей территории даже полного текста Евангелий. А тут новая технология создаёт массовый рынок для книжной и графической продукции. И тут же, учитывая извечную склонность человека к минимизации труда и максимизации прибыли, — расцветает такое явление, как contrafactio. Подделка, переводя со средневековой латыни. Имея печатный станок, набор шрифтов и небольшой коллектив, можно было сделать неплохие деньги, печатая пользующиеся спросом издания. В девяностые знакомый германец показывал первопечатные подделки: и бумага бралась похуже, и шрифт употреблялся поношенный, и сажа в краске не голландская… На всём этом — зарабатывали. И, вероятно, на том, что оборотный капитал инвестировался в ликвидный товар: бумага, краска, труд печатников вкладывались в то, что уже было проверенно рынком. То, что хотел тогдашний потребитель. То есть тогдашние «инвестиционные» риски (заинтересует ли книга читателя или осядет на складах, а потом — форматы были большие — будет продана бакалейщикам на обертку) нёс первопечатник, а выгоду делили с ним печатники вторичные, контрафакторы, поддельщики.
И тогда печатники добросовестные обратились за защитой к власти. И таковая защита была им дарована. Первоначально — по личным привилегиям. Но потом — и институционально. Прежде всего — в Англии. В 1557 году Хартией короля Филиппа Второго Испанского и его супруги королевы Марии Первой Английской была учреждена Stationers’ Company, Книгоиздательская компания.
Она стала одной из 83 гильдий Лондонского Сити. Её члены имели право на форменную одежду (Livery) и профессиональный праздник (именно оттуда происходят советские «дни рыбака»). И — что много важнее — только они имели право издавать книги в Англии. Но королева менее всего заботилась с мужем о благе издателей (хотя абсолютные монархи всегда опирались на гильдии в борьбе с баронами). Ей было важно пресечь возможность распространения протестантской пропаганды. А любое сочинение могло увидеть свет в Англии лишь с одобрения Stationers’ Company или по особой королевской привилегии. Так что, радея о своих доходах, английские печатники не за страх, а за корысть выгрызали крамолу. Причём, чтобы иметь возможность спросить за былые ошибки, на Гильдию издателей была возложена обязанность хранить каждое изданное в Англии сочинение в Stationers’ Hall. Каковая обязанность сохранилась и после отмены цензуры в 1694 году… Так что — резюмируем. Защита интересов правообладателей была обеспечена из нужд политической цензуры, обслуживавшей попытку контрреформации в Англии. В ходе неё были сожжены англиканский архиепископ Кранмер (благодаря которому Библия появилась в каждой английской церкви) и более 300 протестантских священнослужителей; недовольных курсом Марии мирян истребляли без учёта. В результате такой замечательной внутренней политики Англия потеряла континентальное владение Кале, в Шотландии оформилась влиятельная пресвитерианская коалиция, а в честь Марии был назван коктейль из замороженной водки, наливаемой по ножу на томатный сок, — «the Bloody Mary». «Кровавая Мэри» — вот кто стоит у истоков такого замечательного явления, как copyright.
Обратим внимание еще на одно интересное явление, связанное со Stationers’ Company. Дело в том, что её создали на основе организаций-предшественниц — Brotherhood of Manuscript Producers («Братства производителей манускриптов», существовавшего с 1357 года), и Brotherhood of the Craft of Writers of Text-Letters («Братства переписчиков», созданного в 1405-м). То есть при создании Stationers’ Company, деятельность которой опиралась на существовавшие уже больше века, с 1445 года, новые информационные технологии (книгопечатный пресс и рассыпной шрифт), опирались на архаичные к тому времени технологии и людей, кормящихся с этой архаики.
И ещё один интересный момент. Права авторов этой хартией ничуть не охранялись. Они — авторы — сами по себе опасны не были. Власть боялась тиражирования их текстов, а это достигалось подкупом издателей, кому в благодарность за цензуру даровалась монополия. Ну а авторам приходилось зарабатывать, посвящая свои тексты именитым людям.
Проверьте сами. Наверное, у многих читателей найдётся второй том «Дон Кихота». Открываем и смотрим. Вначале — посвящение графу Лемосскому, вице-королю Неаполя, с помощью которого увечный солдат Сервантес трогательно надеялся добыть немножко денег. А дальше — пролог, бичующий автора вышедшего в Таррагоне поддельного второго тома «Дон Кихота», который содержал намёки на лицо духовного звания, в коем комментаторы угадывают Лопе де Вегу: великий драматург с 1609 года носил гордое звание служителя инквизиции. Организации, цензуре не чуждой…
Делаем выводы. Такое явление, как copyright, было порождено в первоначально-английской форме не коммерцией, а властью. Причём властью беспощадно-кровавой. Филипп — это казни евреев, морисков и протестантов в Испании и Италии. Это зверства Альбы в Нидерландах. Это нёсшая британцам костры инквизиции Непобедимая Армада, растрёпанная языческим Нептуном и добитая кораблями Елизаветы. Мария — просто Кровавая. И эта власть для своих целей подкупала монопольным правом владельцев технических средств тиражирования информации, делая их пособниками в цензуре. А авторы влачили жалкое существование. Даже великий Мильтон получал за свой труд гроши: цензура сохранялась и в протестантской Англии, будучи отменённой лишь в 1694 году.
С того момента и начали расти — и резко — гонорары авторов… Но о трудовой теории droit d’auteur (то же Urheberrecht — или, на языке родных осин, литературная собственность) мы поговорим в следующий раз. А сейчас отметим, что любые ограничения распространения и получения информации — какими бы солидными законами и проектами вроде SOPA и PIPA они ни устанавливались и какие бы влиятельные группы предпринимателей не вовлекались в их осуществление — необходимо считать противоречащими базовому документу международных отношений. Впрочем, если ракеты обрушатся на Сирию, то это будет ещё одним гвоздём в крышку гроба Ялтинской системы, в рамках которой этот документ был принят. А ведь Декларация, принятая после таких зверств, что Мэри на их фоне показалась бы почти вегетарианкой, худо-бедно, да уберегала мир от Большой войны и прививала понимание важной вещи: «…необходимо, чтобы права человека охранялись властью закона в целях обеспечения того, чтобы человек не был вынужден прибегать, в качестве последнего средства, к восстанию против тирании и угнетения».