Сегодня мы снова возвращаемся к теме IPO компании Twitter. Не только потому, что после моей реплики от 16 сентября («Twitter — младшая сестра-дурнушка наконец-то собралась замуж») произошли важные события, в корне изменившие ситуацию и её оценку, но и потому что это IPO реально задаёт вектор для развития финансовых рынков и деловых стратегий ИТ-сектора в долгосрочной перспективе (10–20 лет). В отличие, кстати, от скоротечного балагана, который мы наблюдаем вокруг противостояния ослов и слонов в конгрессе и провинциальной дежавю-инсталляции под названием «Ужастик дефолта по государственным долговым обязательствам»!
«Младшую сестру-дурнушку» я написал под впечатлением совершенно неадекватного анонса грядущего выхода на биржу, который компания Twitter в игривой форме сделала в собственной ленте.
Подача в Комиссию по ценным бумагам и биржам (SEC) так называемой формы S-1 носила закрытый характер, поэтому ничего более или менее определённого на тот момент (середина сентября) сказать было невозможно. В столь странном пиар-ходе я усмотрел неуверенность Twitter в правильности выбора биржевого сценария для развития компании. Неуверенность эта, на мой взгляд, вытекала из весьма неоднозначных перспектив монетизации социальной сети за счёт мобильной рекламы.
Анализ покупки MoPub, компании, разработавшей единую платформу для консолидации различных форм мобильной рекламы, лишь укрепил мою уверенность в том, что у Twitter очень сомнительные перспективы для монетизации своей площадки.
3 октября на портале Комиссии по ценным бумагам и биржам был официально размещен текст биржевой заявки Twitter (Form S-1), и взорам желающих открылись такие глубины и дали, что дух захватывало. Заявка получилась большая (164 страницы с приложениями) и хоть с картинками, но уж очень техническая, поэтому, дабы не заставлять читателей повторять мой личный подвиг, сделаю выжимку ключевых моментов, которые позволяют нам оценить событие в совершенно ином ключе. Скажу также, что, ознакомившись с дюжиной аналитических заметок по поводу формы S-1 Twitter, я не нашел ни в одной из них акцента, который мне лично показался главным. Тем полезнее окажется для читателей дальнейшее чтение.
Первая сенсация, которая бросается в глаза, — это официальная констатация убыточности компании Twitter. Об этой убыточности все догадывались, однако частный статус и закрытый характер бухгалтерской отчётности не позволял аналитикам делать достоверные выводы. Многие, кстати, надеялись, что доходы компании чуть ли не в два раза выше того, что оказалось на самом деле, равно как и размер убытков.
Полмиллиарда твитов, которыми обмениваются 200 с гаком миллионов пользователей социальной сети, принесли компании в последнем завершившемся финансовом году $317 млн. Прогноз на 2013 год — $600 млн.
Основной (по крайней мере анонсированный в заявке) источник доходов Twitter — это мобильная реклама (как раньше и предполагалось). Всякий раз, когда пользователь обновляет свою ленту, Twitter получает $0,0008 (8 сотых одного цента). Цифра для ориентира: за последний квартал пользователи обновляли свою ленту 170 миллиардов раз.
Характерно, что большая часть этих денег поступает от американских пользователей социальной сети (у Twitter 49,2 млн подписчиков в США и 169 млн — в остальных частях света). За каждую тысячу обновлений ленты американскими пользователями Twitter получает $2,17, а иностранными — $0,30.
Итак, $600 млн дохода. А какова прибыль? По итогам последнего завершенного финансового года (2012) Twitter понесёт убыток $79 млн. Прогноз на 2013 год — убыток в $140 млн. Иными словами, компания постоянно убыточная (многие догадывались, но не в таких объёмах).
Утешением для потенциальных инвесторов в IPO, назначенное предварительно на ноябрь 2013 года, должна служить динамика денежных потоков: доходы растут быстрее, чем увеличиваются убытки (в смысле, что пара 600 — 317 лучше, чем 140 — 79). Насколько это может утешить, зависит от веры инвестора в светлое будущее технологий.
Теперь — детали первичного предложения, очень, между прочим, необычные. Компания Twitter оценивает себя в $10 млрд и выставляет на биржу лишь 1/10 своих акций, то есть 1 миллиард штук. Это — первое разительное отличие IPO Twitter от всех ИТ-предшественников вроде Groupon, Netflix, Facebook и проч.
Второе отличие — доля собственности, находящейся в руках учредителей и первых частых инвесторов компании. У генерального директора Ричарда Костоло всего 1,6% акций Twitter (7,5 млн штук), у президента подразделения Global Revenue Адама Бейна — 0,4% (1,7 млн).
Ключевая фигура Twitter — Ивен Уильямс, который был соучредителем компании, однако давно отошёл от дел, не принимает участия в текущей работе и числится рядовым директором. Уильямс контролирует 12% акций компании Twitter.
Чтобы понять, насколько случай Twitter складывается «не по понятиям», принятым в ИТ-тусовке, достаточно одного сравнения: доля, которую оттяпал себе Марек Цукерберг перед выходом на биржу, — 28%. Это больше, чем акций у всех учредителей Twitter вместе взятых.
Попробуем теперь оценить привлекательность IPO Twitter для инвесторов, а также перспективы компании на выход к рентабельности. Разумеется, первичное предложение убыточной компании — это не самое великое счастье. Впрочем, ничего оригинального в этом тоже нет. Amazon вышла на биржу в 1997 году, а первую прибыль показала только в 2001-м!
Более свежий аналог: пресловутая Tesla, акции которой попали в котировочный лист NASDAQ в июне 2010 года, указав в форме S-1 убыток в $56 млн, затем использовала собранные на бирже деньги для блестящего развития и вышла на прибыль весной 2013 года. Кстати, невиданный спурт акций TSLA (рост — 400%), который мы наблюдаем с мая, — это как раз результат выхода бухгалтерской отчётности компании из перманентно красной зоны.
Есть в покупке убыточных IPO и ещё одна — чисто трейдинговая — привлекательность. Это так называемое короткое сжатие («short squeeze»). Именно оно обеспечивает тот самый взрывной рост ценных бумаг, который мы наблюдаем сегодня на бирже (GameStop, Herbalife, Netflix, Safeway, Tesla и т. п.). Этой увлекательной теме мы посвятим «Битый Пиксель» в грядущий понедельник.
И всё же, и всё же. Как бы ни были привлекательны рассуждения о гипотетическом росте доходов и технических биржевых трюках, компания, из года в год демонстрирующая убыток (пусть даже этот убыток и увеличивается медленнее доходов), обязана держать в рукаве что-то более фундаментальное. Что-то, что способно оказать на инвесторов неизгладимое впечатление.
Речь сейчас идет о серьёзных инвесторах, а не об армии безбашенных идиотов, которые, прослышав о форме S-1, поданной Twitter в SEC, тут же кинулись скупать акции совершенно посторонней компании (NASDAQ: TWTRQ). Идиотам удалось всего за несколько часов поднять котировки этого безнадёжного «мусора» на 1 800 процентов!
Как бы там ни было, но в заявке S-1 Twitter есть фундаментальная изюмина, которая радикально меняет представление о перспективах этой компании. Когда я прочитал об огромных убытках Twitter, меня сразу заинтересовал источник издержек. Невозможно же $140 млн потратить на 1 800 человек, состоящих в штате компании. Куда уходят деньги?
И вот он — момент истины: львиная доля расходов Twitter приходится на НИОКР! В 2010 году — $29 млн (при суммарном годовом доходе $28 млн!), в 2011-м — $80 млн (при доходе $106 млн), в 2012-м — $119 млн (доход — $316 млн), в первом полугодии 2013-го — уже $112 млн (доход — $253 млн).
Только вдумайтесь в эту цифру: «Твиттер» начинал с того, что тратил на исследовательские работы больше, чем вообще зарабатывал, а сегодня эта цифра составляет умопомрачительные 44% от доходов! У подобных пропорций не только нет аналогов, но и вообще непонятно, какими такими уникальными научными разработками занимается компания?
Думаете, Twitter тратит $119 млн за 6 месяцев на развитие трафика мобильной рекламы? Всякое в жизни бывает, поэтому не будем исключать и это безумие. Однако что-то мне подсказывает, что разрабатывается совершенно другой продукт. И совершенно другой товар. Тот товар, на котором компания и собирается зарабатывать деньги в будущем.
У меня нет никакой конкретной информации (кроме здравого смысла и интуиции), поэтому ничего утверждать с уверенностью не стану. Лишь выдвину предположение: чудо-товар Twitter, который три года подряд оттягивает на себя львиную долю выручки, связан каким-то образом с аналитической ценностью пользовательского трафика, находящегося в распоряжении компании.
Ценностью не политической и идеологической (оставим монополию на этот морок АНБ!), а сугубо коммерческой и связанной с так называемыми фильтрами персонализации.
И здесь мы плавно и элегантно выходим на головокружительную тему, которую я запланировал для завтрашнего «Битого Пикселя». Речь у нас пойдет о «Filter Bubbles» Эли Паризера, формировании замкнутых индивидуальных дискретных пользовательских пространств, а также о коммерческих аспектах тотального сбора, обработки и анализа частной информации, которыми последние 15 лет занимаются все социальные сети и коммерческие онлайн-структуры без исключения.