Три с лишним миллиарда долларов, выложенные компанией Google за Nest Labs на прошлой неделе, стали, пожалуй, самой наглядной иллюстрацией того, сколь высоко котируются сегодня перспективы «интернета вещей». И не столь важно, как именно на нём планируют зарабатывать — продавая сами «вещи», приложения для них или потоки данных, такими вещами порождаемые: важнее, что прогнозы о будущем с десятками миллиардов интеллектуальных устройств, окружающих нас, наконец начинают сбываться. Но что ещё интересней, по мере перехода от знакомства к контакту обозначился процесс разделения мира «умных вещей» на проприетарную и свободную половинки. Этот процесс нам хорошо знаком по индустрии ПК, однако здесь свои особенности, свои преимущества. И свои вопросы, конечно.
К чему слова? Взгляните на Spark! Эта коробочка внешне напоминает знаменитый умный термостат Nest — а по своей электронной сути его аналогом и является, занимаясь в общем тем же самым, то есть интеллектуальной регулировкой температуры. Но если про внутренности Nest мы не знаем почти ничего, то в Spark без утайки документирован буквально каждый винтик. Мы знаем, что он содержит датчики влажности, температуры и движения (и какие именно), что основой послужила популярная у самодельщиков «материнская плата» Spark Core (относящаяся к известному семейству Arduino), что программа, работающая в самом термостате, примитивна, а интеллект реализован программным обеспечением в «облаке», с которым Spark связывается через документированный протокол по Wi-Fi.
Мы знаем всё это, потому что авторы Spark опубликовали исходники под свободной лицензией, так что теперь каждый желающий, будь то любитель техники или предприниматель, может воспользоваться ими для построения аналогичного устройства или разработки на его основе собственной конструкции.
Такого рода проекты пока редки, но уже на примере Spark как первой ласточки свободных «умных» вещей просматриваются их наиболее ценные свойства. Свойств этих всего два, и первое — полная функциональная прозрачность, а значит, и возможность таким устройствам доверять. Приобретя Spark или любую другую умную вещицу, произведённую в соответствии с принципами open source, вы будете точно знать, как она устроена, какую информацию собирает, как делится ею с близлежащими железяками или отправляет в Сеть. Именно за доступ к таким сведениям Google и заплатила три миллиарда — и вне всякого сомнения к ним будут тянуть руки тысячи других бизнесов, злоумышленников и просто любопытных. Не страшно вам будет пустить «умную» вещь с проприетарным нутром в свой быт? А в корпоративный периметр?
Проблема доверия к «умным» вещам совсем не шутка. Эксперты считают её чуть ли не самой тяжёлой из всех, стоящих перед юной индустрией: потому что убедить потребителя в безопасности резко поумневшей электроники очевидно необходимо, а вот заботиться о безопасности/защищённости таких устройств пока не взялся никто. Да и осуществимо ли это даже теоретически? Умная электроника не подчиняется тривиальной логике «включил — поработала — выключил». Она активна постоянно и живёт по своим законам. И кто может гарантировать, что производитель или злоумышленник не применят её — постоянно надзирающую за нами — против нас же?
Бардак с разграничением доступа к персональным данным уже спровоцировал одну войну (в социальных сетях) и обязательно вызовет вторую (в «интернете вещей»). А проприетарные протоколы и механизмы беспроводной связи (даже Google хочет обладать собственным), непрозрачность программного обеспечения, огромный срок службы и разнообразие — всё это будет мешать созданию защищённых, безопасных умных устройств — а значит, препятствовать и установлению доверительных с ними отношений.
Только следование принципам open source способно компенсировать эти недостатки. И вовсе не обязательно заглядывать в исходники именно вам. Зная, что выбранный умный термостат или датчик дыма построен на основе свободных элементов, вы можете быть до некоторой степени уверены, что железку уже проинспектировали тысячи любопытствующих, а потому и доверять ей.
Другое ценное свойство свободных умных вещей — их низкая себестоимость. Поскольку собираются они из уже имеющихся на рынке программных и аппаратных элементов, время разработки, стоимость и цена получаются (ну или по крайней мере могут быть) сравнительно небольшими. В мире свободного софта эта особенность хорошо известна и широко эксплуатируется: в Linux, например, считается хорошим тоном пользование готовыми программами-библиотеками вместо «изобретения велосипеда»: поскольку такие «запчасти» свободны, их всегда предостаточно для любой задачи. Вот почему вышеупомянутый Spark обошёлся всего в 79 долларов и один (!) день труда четверых человек.
Учтите оба свойства — и вы согласитесь, что их вроде бы достаточно, чтобы устроить взрыв разнообразия в нише свободных «умных» вещей и захватить внимание потребителей. С другой стороны, разница между свободными и проприетарными продуктами со временем неизбежно уменьшится: конкурентное давление заставит вендоров думать о безопасности проприетарных устройств и снизить цены. И отсюда главный вопрос: какое место займёт концепция open source в мире «умных» вещей?
Тут мы ступаем на совершенно неисследованную территорию. Несомненно, свободные «умные» вещи, однажды появившись, уже не исчезнут. Самодельщина в чистом виде вряд ли продвинется дальше обычных долей процента от общего объёма рынка. Доминирующей операционной системой наверняка станет Linux или её варианты (включая и Android, конечно) — не только по причине нулевой цены, но и благодаря поддержке маломощных микропроцессоров и сопутствующей электроники. Но вот займутся ли крупные вендоры производством устройств на основе свободных конструкций? Иначе говоря, рискнёт ли кто-нибудь пустить в серию тот же Spark или устройство, построенное по его чертежам с небольшими изменениями? Лично мне как энтузиасту «открытых исходников» результатом видится только профит, но, боюсь, не все со мной согласятся…