Информационная эпоха пришла на смену эпохе индустриальной поразительно быстро и незаметно; компьютер не только стал общеупотребляемым, но превратился в фундамент благополучия держателей ценных бумаг. Всего лишь десять лет назад крупнейшей по рыночной капитализации корпорацией планеты была General Electric из Фэрфилда (штат Коннектикут), основанная ещё в позапрошлом веке… Но сейчас индустриальный гигант готовится вернуть себе пальму первенства, поставив на службу своему бизнесу информационные технологии.
К General Electric у советского человека было двоякое отношение. С одной стороны, пропагандисты яро обличали крупнейшую электротехническую монополию за то, что «Всеобщая электрическая компания» «играет активную роль в производстве атомного оружия и тормозит применение атомной энергии в мирных целях». Не могло нравиться политпросвету и то, что General Electric «находится под контролем финансовой группы Моргана» – хотя, казалось бы, её принадлежность наследникам бывшего пирата, перековавшегося в губернаторы Ямайки и вешавшего былых подельников, марксистам должна бы и импонировать, как иллюстрация происхождения и сущности капитализма. (О личности Моргана см.: Дж. Стейнбек, «Чаша золота».)
Ну а с другой стороны, General Electric была заведомым синонимом качества продукции. Об этом советскому человеку вещал слесарь-интеллигент, член «Союза Меча и Орала» Виктор Михайлович Полесов: «У них четыре мотора “Всеобщей электрической компании” остались… А остальные моторы — харьковская работа. Сплошной госпромцвет. Версты не протянут». Моторчики от Джи-И в самом деле были добротны: у автора этих строк в старом гараже стоит гравировальная машинка с электродвигателем от ленд-лизовской бормашины; изоляция натурального шеллака, только щётки понадобилось сменить…
Да и любой инженер электрического и электромеханического профиля в СССР знал о роли, которую в генезисе General Electric сыграла Edison Electric Light Company. Инженеры-радисты хорошо знали о роли «Всеобщей электрической компании» в появлении в 1919 году RCA Corporation. Ну а об отцах-основателях General Electric, Томасе Алва Эдисоне и Элиу Томсоне, их открытиях и чудаковатостях, научпоп рассказывал даже детям.
Но это всё — в прошлом. И советские научно-популярные издания, миллионные тиражи которых усохли до совершенно ничтожных цифр. И добротные изделия индустриальной эпохи, прекрасно работающие и через три четверти века после того, как сошли с конвейера… Да, General Electric по-прежнему производит добротную продукцию. Особенно — промышленного назначения, которой продаётся в год на $60 млрд, реактивные двигатели, паровые и ветровые турбины, насосы и трансформаторы…
Но эра-то теперь другая, постиндустриальная. И в точном соответствии со сменой глобальной тенденции модели бизнеса максимальные доходы General Electric получает не от производства, а от обслуживания своей продукции и систем на её основе, от сервиса… И вот тут-то наметились в высшей степени опасные для электротехнического гиганта тенденции. И связаны они с общими тенденциями развития ИТ-бизнеса.
Традиционные слаботочные схемы, говорившие когда-то диспетчерам и ремонтникам о состоянии сильноточного оборудования, — реле, подсвеченные лампочками накаливания транспаранты — встречаются в промышленном и инфраструктурном оборудовании куда чаще, чем можно подумать, но это уже «жизнь после смерти». Реальность современности — это датчики со стандартными интерфейсами и шинами, типовые контроллеры, стандартные дисплеи и, конечно же, программное обеспечение, заставляющее всё это функционировать. И вот с этим-то ПО у GE наметились проблемы…
Казалось бы, как такое может быть? Кто лучше инженеров-разработчиков знает свою продукцию, знает физические процессы, происходящие в ней, будь то газогенератор гигантского турбореактивного двигателя, насос сверхвысокой производительности или гигантский ветряк? Но выясняется, что эти знания оказываются не столь и критичными… Специализирующиеся на анализе данных фирмы вроде IBM научились обходиться без них — обходиться лишь информацией, снятой с датчиков вибрации, расхода и тому подобного…
Ну а системы в целом программотехнические фирмы умеют делать лучше и дешевле. И над доходами GE нависла серьёзная угроза — на каковые угрозы компании с более чем вековой историей (по большей части «историей успеха») привыкли реагировать, и реагировать активно. Именно так, как ныне делает это CEO GE Джефф Иммельт (Jeff Immelt), не могущий позволить другим фирмам отъесть кусок сервисного пирога «Всеобщей электрической компании»: ныне в год GE продаёт программного обеспечения на $4 млрд, что очень мало для такого гиганта.
Ответ электриков компьютерщикам был анонсирован ещё в 2012 году и называется «industrial Internet» (промышленный интернет). Тогда была организована новая лаборатория — через залив от Кремниевой долины («across the bay»; лучше было бы «across the river», как у Хемингуэя) — и наняты восемь сотен сотрудников, преимущественно программистов и специалистов по обработке данных…
Именно этому коллективу предстоит разрушить распространённый миф, что такие корпорации с более чем вековой историей, как General Electric, не могут быть успешны в динамичной области разработки программного обеспечения, поскольку они слишком велики и слишком отягощены традициями. Но потерпеть неудачу в данной области «Всеобщая электрическая компания» не может: конкурентная война штука беспощадная и ведётся до смерти слабейшего…
Поэтому-то исполнительному директору GE Питеру Эвансу (Peter Evans) и пришлось сформировать для работы компании в новой отрасли то, что он назвал метанарративом, надповествованием. (Выбор термина показывает влияние, оказываемое гуманитарными кафедрами университетов на менеджеров и инженеров. Эдисон и Томсон просто изобретали лампочки и трёхфазные машины, а не мудрёные слова…)
Впрочем, описать заокеанскую новинку можно и простым русским языком. Суть её в том, что промышленное оборудование, как правило, состоит из агрегатов большой единичной мощности и огромной производительности. Таких машин не много: ну, полюбопытствуйте, сколько турбин, генераторов и ЛЭП обеспечивает энергопотребление вашего региона; их производительность и надёжность до предела «вылизаны» классической инженерией индустриальной эпохи.
Тут нет места многократному росту — такому, какой мы видим, скажем, в процессорах смартфонов, скорость которых взлетела до небес. Тут речь может идти о процентах. Жалких процентах… Жалких? Но процент от КПД газопаровой турбины, крутящейся круглые сутки долгие годы, — это очень и очень большая экономия на топливе. И то же самое распространяется на турбины широкофюзеляжных дальнемагистральных лайнеров. Поэтому-то GE и сформулировала для своей кампании «промышленного интернета» девиз «Сила процента!».
То есть мы говорим о привлечении потенциала информационных технологий для «тонкой настройки» вполне устоявшихся технологических процессов, являющихся индустриальным хребтом современной цивилизации. «Тонкой» она является лишь в сравнении с гигантскими мощностями: речь идёт о сильнейших эффектах и огромных деньгах. Именно это названо промышленным интернетом, и именно в этой сфере General Electric надеется укрепить свои технологические и финансовые позиции.