Не хочется становиться в позу пророка (есть опасность так в этой позе и застыть), но боюсь, что ЕГЭ ждёт судьба незавидная. Либо оставят от него только рожки да копытца, либо вовсе разобьют на мелкие осколки. Такова судьба зеркал правды, изделий, секрет изготовления которых считается давно утерянным, но время от времени они всё-таки являют себя миру: то ли новые зеркальщики нарождаются, то ли старые из подземелий выходят, а может, зеркала правды сбрасывают с неопознанных летающих объектов те самые существа, которые с рожками и копытцами — себе на потеху, нам на страдания. Действительно, история зеркал полна мрачных, порой кровавых тайн: вспомнить хотя бы эпопею мурановских мастеров, вывезенных во французскую спецмастерскую, этакую золочёную шарашку времён Людовика Четырнадцатого, Короля-Солнца. Ну да не о Франции разговор.
Единый государственный экзамен, при всех претензиях к нему, сквозь пыль, грязь и паутину всё же показал состояние образования в России. И состояние это сильно отличается от нашего представления: мол, мы если и не самые умные во вселенной, то где-то рядом.
Самая читающая, самая размышляющая, кроссворды решаем на раз-два-три — чего же боле?
И тут — как непристойный звук во время торжественной церемонии раздачи слонов: ЕГЭ показывает, что мы не очень чтобы очень. Даже родной язык знаем плохо. А уж всякие математики — лучше и не смотреть.
Виновато во всем, конечно, зеркало. То есть ЕГЭ. И напряжение от него невероятное (некоторые даже в петлю лезут), и вообще — не учитывает ЕГЭ особенностей личности экзаменуемого. О напряжении, кстати, твердили всегда. Можно вспомнить «Дневник провинциала в Петербурге» Салтыкова-Щедрина:
« — Да ты знаешь ли, — сказал он, — что на этих днях в Калуге семнадцать гимназистов повесились?
— Что ты! Христос с тобой!
— Верно говорю, что повесились. Не хотят по-латыни учиться — и баста!
— Да врёшь ты! Если б что-нибудь подобное случилось, неужто в газетах не напечатали бы!
— Так тебе и позволили печатать — держи карман! А что повесились — это так. Вчера знакомый из Калуги на Невском встретился: все экзамены, говорит, выдержали, а как дошло до латыни — и на экзамен не пошли: прямо взяли и повесились!»
Интересно, а если бы сейчас обязали сдавать ЕГЭ по латинскому языку, каковы были бы успехи? Вопрос, разумеется, риторический.
Тут бы с русским языком что-нибудь придумать.
И придумали: снизили пороговую норму по русскому языку — с тридцати шести баллов до двадцати четырех. Признаюсь, в баллах этих я не разбираюсь, потому спросил знакомого учителя. Тот ответил, что прежде аттестат могли получать двоечники, а теперь — и «единичники» тоже.
Да официальные лица и не отрицают: если придерживаться когда-то принятых критериев, то аттестата лишились бы сотни тысяч выпускников. Или даже миллионы. Смотря какие критерии брать: гимназические, советской школы, российской школы прошлого года или российской школы нынешнего. Признавать реальное число неуспевающих по основным предметом есть политическая близорукость, если не сказать — диверсия: ведь столько лет неуклонной заботы партии и правительства никак не могут привести к отрицательным результатам. Значит, дело в чём-то другом. А в чём? Неужели вместе с саботажем ракетным существует саботаж образовательный? Вдруг в учительских рядах окопались враги и нарочно учат детей неправильному правописанию? Тут, понятно, непременно следует поработать соответствующим органам, и если что — за ушко да на солнышко: смотрите, все смотрите на учителей-вредителей! Эти вредители нарочно составляют вопросы ЕГЭ таким образом, чтобы весь мир думал, что мы глупеем год от года, и тем самым наносят ущерб светлому образу нашей державы, принижая успехи и выпячивая отдельные недостатки, которых у нас давно нет.
Ещё версия: причина в процессе обеднения урана, то есть миграции активной части общества. Теперь уже те, кому это по средствам, стремятся получить за рубежом не только высшее, а и среднее образование. И даже начальное. И потому состояние начальной, средней и высшей школы в России есть прежде всего процесс регулирования денежных потоков, а не подготовки качественных специалистов. Всё равно качественный специалист будет стремиться туда, где лучше ему, а не начальству, так зачем российскому образованию работать на дядю Сэма и прочих персонажей времён Кукрыниксов? И так сойдёт.
Реплика в сторону: знакомый доктор, заведующий хирургическим отделением центральной районной больницы, рассказал, что за четырнадцать лет работы ему ни разу не пришлось лечить кого-либо из руководства района. Не министров, не губернаторов, а всего лишь районных бояр. То есть совершенно. Не то чтобы руководство не болело; нет, болеет оно так же, как и руководимый им народ. Но лечиться едет сразу в область. К чему им районная больница? Ах, да, был случай (не анекдот): у руководства щенилась сука, и моего знакомого за полночь позвали для оказания надлежащей помощи, поскольку главный ветеринар в это время был на пляжах Испании, а акушер-гинеколог сказался пьяным.
Вернусь к теме. А что если никакой политической подоплеки в снижении уровня всеобщего образования нет, а то, что мы видим, как раз и есть показатель реально обретённого общедоступного образования? Если, скажем, всех нас вдруг запишут в футболисты, уровень футбола у нас, боюсь, снизится (хотя некоторые считают это невозможным). Ну, не могу я хорошо играть в футбол. Даже плохо не могу, хотя и поиграл бы, представься такая возможность. Но играть в футбол, плясать гопака, импровизировать на скрипке или изображать на холсте вождей маслом со всех не требуют. А сдавать ЕГЭ требуют со всех. Отсюда и душевные неурядицы, и неудовольствие начальства (по мере сил стараюсь избегать совсем уж иностранных слов, а то есть проект за всякие когнитивные диссонансы автора штрафовать, и крепко штрафовать).
И потому возвращение к старому дедовскому способу, когда оценку ученику ставит учитель, есть мысль разумная и дельная. Учитель оценит ученика всесторонне: кто его родители, ближайшие родственники, каковы их намерения, и поставит оценку не сплеча, а после длительного, порой многолетнего раздумья.
Или же идти нынешним путём: снижать пороговые значения ЕГЭ, затем снижать планку вузовских экзаменов, кандидатских и докторских диссертаций… Нельзя же отобрать дипломы у половины учителей, врачей и прочих ботаников только потому, что они плохо знают латынь, да и всё остальное. То есть отобрать-то можно, да к кому народ пойдёт лечиться, учиться и собирать гербарии?