Наконец-то вспомнилось, что напоминает драчка в Донбассе. То ли в конце девяностых, то ли в начале нулевых, в одной нечерноземной губернии собственники кусочков некогда единого металлургического комбината делили «вершки и корешки». Развлекались мило. Перекрывали дорогу бетонными блоками. Отключали технологический пар и даже канализацию. Дележка окружающих веселила – например директор одного из «обломков империи» добровольно-принудительно водил работяг на занятия боевыми искусствами в унаследованный от проклятого советского прошлого спортзал.
Работяги также «прониклись», безосновательно – ну не читали они Ἀναλυτικά πρότερα –отождествив свои интересы с интересами владельцев средств производства. Перебрёхивались в общественном транспорте, били морды в рюмочных… На всем этом паслась орава прискакавших из столицы политтехнологов, да подрабатывали местные журналистки. Эти, с обеих сторон, в гостиничном кабаке дружно ржали над стравленными лохами-пролами. А переговоры владельцев кусков завода проходили в загородном ресторане в атмосфере взаимного уважения и под неплохую свежую закуску, запиваемую родовитыми старыми напитками.
Кому принадлежит ныне завод – и не вспомнить. Одно можно сказать – не рабочим, и не инженерам. И жители соседнего района, дышащие выбросами с этого завода, ничего с него не имеют, кроме легочных заболеваний… Простаки поучаствовали в чужом конфликте «из интереса» – дворовые коты, дерущиеся за право снятия пенок с помойного бачка, и то прагматичней и мудрей! Да и гуманней – победитель съедает лишь лучшее, а проигравший – остатки… Ну да ладно, дело прошлое.
А что там у нас нынче на повестке? А курс национальной валюты. За сколько месяцев он просел вдвое? И – ничего. Правоохранительные органы почему-то не считают нужным поинтересоваться плодами деятельности Центрального банка Российской Федерации. Хотя, по Конституции РФ, являющейся законом прямого действия (Статья 15), по ее Статье 75-2 «Защита и обеспечение устойчивости рубля — основная функция Центрального банка Российской Федерации, которую он осуществляет независимо от других органов государственной власти».
Нет, ну может быть ЦБ РФ действительно защитил рубль? Ну, скажем, как реформаторы девяностых, шоковой терапией спасшие страну от голода, а заодно – от вторжения марсиан, нашествия помидоров-убийц и полчищ зомби… И без него, без Центробанка, он бы рухнул в десятки и сотни раз. Ну, поверить в такое могут лишь те, кого политкорректно зовут альтернативно ментально одаренными личностями. В моде теперь другой тренд – считать, что резкое падение курса национальной валюты благотворно скажется на отечественной экономике, которую душило обилие дешевого и качественного импорта.
Понять людей, считающих так, очень легко. Обидно было видеть в дюжину лет нефтяного изобилия, как закрываются заводы, а продавщица в торговом центре на перепродаже импорта из Азии зарабатывает больше, чем фабричный рабочий… И резонно счесть, что когда дешевый импорт станет вдруг дорогим, эти перекосы вдруг устранятся. Устранятся сами собой, невидимой рукой рынка. При том самом распределении собственности, которое было сформировано обвальной приватизацией. Лишь за счет того, что издержки отечественного производства при низком курсе национальной валюты станут заметно меньше.
Ну, приведем для начала самый простой контрпример. 1992 год. Год, когда сохранялась еще советская промышленность, но начала гулять инфляция. Достигшая в России 2508%, в Украине 2730%, а в Белоруссии – 1159%. Наблюдался ли в этот год взрывной рост российского (белорусского, украинского) экспорта? Или росло, хотя бы, внутреннее производство? Увы… Никакого роста, а все совсем наоборот… В России максимальная глубина экономического спада, измеренная по индексу реального ВВП (база – 1989 г.), составила 45% в 1998 г.
Потом действительно был подъем производства после дефолта – но это заслуга не инфляции, как таковой, а правительства Е.М.Примакова, очень здравый, либеральный в хорошем смысле слова экономический курс которого, обеспечил «восстановительный» рост производства на сохранявшихся тогда еще производственных мощностях советской поры. Дальше – дальше экономике пришли на помощь высокие цены на нефть, застабилизировавшие и даже несколько повысившие курс национальной валюты.
То есть – инфляция никакой помощи экономики не оказывает. Это – налог; самый жестокий и подлый, потому что страшнее всего бьет по самым бедным. Так в Венгрии и Чехии, где не относились к своим гражданам, как к стадам, которые надлежит резать и стричь, годовая инфляция не вышла за рамки 50–60% за весь период реформ. В результате спад при отказе от плановой экономики длился в Чехии три года, а в Венгрии четыре, максимальные величины падения были 12% и 15% соответственно, а реальный ВВП в 200 году составил к ВВП 1990 года 99% у чехов и 109% у мадьяр…
Разительное отличие от того, что мы видим в стране родимых осин. А почему? Объяснение этого было дано Андерсом Аслундом, старшим научным сотрудником Института мировой экономики Петерсона. В работе, посвященной урокам стабилизации экономик в пост-коммунистических странах (Aslund A., Boone P., Johnson S. How to Stabilize: Lessons from Post-Communist Countries: Brookings Papers on Economic Activity. 1996. № 1.) он «со товарищи» сформулировал модель рентоориентированного (то бишь – направленного на то, чтобы иметь максимум с того, «что сторожишь») поведения, математикой поверив корысть и алчность.
Согласно логике этой модели, политика правящих элит в посткоммунистических странах в большей или меньшей степени подвержена факторам поиска личной и групповой выгоды в условиях политической, правовой и финансовой неопределенности переходного периода. Логика Аслунда проста: если высокая инфляция есть очевидное зло, то почему правительства во многих странах не борются с ней столь решительно? Да потому, что высокая инфляция, порожденная денежно-кредитной эмиссией, позволяет политическим элитам извлекать дополнительную выгоду посредством перераспределения финансовых потоков, выгодных кредитов и пр. , иными словами, добывать ренту в «мутной воде» реформ.
В колонке нет места длинным формулам. С ними заинтересовавшийся читатель сможет ознакомиться в великолепной книге Бориса Бродского «Лекции по макроэкономике переходного правительства», изданной ВШЭ в 2005 году, на страницах 96-97. Книгу эту хотелось бы порекомендовать всем, кто хочет разобраться в том, что произошло в нашей стране за последнюю четверть века, и что ждет ее в будущем. Читать Бродского, несмотря на компактность, непросто, но тут «Компьютерра» в конце концов, да и устройство с математическим пакетом, чтобы прорешать заинтересовавшие примеры и вытянуть из сети нужные исходные цифры нынче есть у каждого.
Ну а для тех, кто не учил в вузе математику в достаточном объеме, скажем, что Андерс Аслунд показал математически, почему столь длинен и солиден список российских миллиардеров, и почему таковые же у Венгрии с Чехией несерьезно скудны… Самые проницательные смогут понять, почему местные богачи в тот или иной период биографии были дружны с властью, а те, кто нажил деньги без такового, хоть и мелькнут на обложке бумажной «Компьютерры», отправляются потом в Лондон, где держат по слухам винную лавку…
Но теперь – самое главное. Аслунд-то писал постфактум. А были те, кто предсказывал происходящее с неизбежностью. Из них первым надо назвать профессора экономики в Массачусетском технологическом Ланса Тейлора (Lance Taylor). Этот ученый изучал процессы перехода латиноамериканских государств, на разных периодах истории баловавшихся социализмом, к рыночной экономике. И в книге Structuralist macroeconomics: applicable models for the Third World, вышедшей в 1983, он описал те ловушки, в которые попадали экономики этих стран.
Потом тема получила дальнейшее развитие в работе The Rocky Road to Reform: Adjustment, Income Distribution, and Growth in the Developing World. Говоря совсем вкратце, дело в том, что в процессе реформ, предоставленной играм «невидимой руки рынка» неизбежно искажаются структурные пропорции народных хозяйств. Ну, к чему приведет инфляция, сиречь удешевление местной валюты? Да к тому, что «схлопнется» местный рынок. Зарубежные комплектующие – а без них не обойтись, «простым продуктом» никто не живет – придется покупать по возросшей цене. А серийность производства упадет, покупатель обеднел…
Можно экспортировать? А что, кто-то по-братски поделится долей на рынке? И без местного рынка, без жесткой конкуренции на нем, невозможно достичь качества и уровня издержек, который требует рынок мировой. Да и оборудование… СССР развивал производство средств производства, но затягивал пояса. РФ сытых лет наращивала импорт предметов потребления, но лишилась созданных всенародными усилиями производственных мощностей. Теперь «придется меньше есть и меньше потреблять электроэнергии». Ну и, прорешав уравнения, можно сделать вывод о том, кто же заработал и еще заработает на инфляции…