Обыкновенно при крушении автомобиля, поезда, теплохода или самолёта через какое-то время вину возлагают на человеческий фактор. Или, чего уж там, просто на человека. Один пьяным сел за руль, другой открутил проволоку, фиксирующую стрелку железнодорожного пути для временного обмана автоматики, третий отвлекся на чай (или не на чай) во время сопровождения полёта авиалайнера, четвёртый не вовремя выкатил снегоуборщик на взлетную полосу, пятый тоже сделал что-то не по инструкции… И потому всякий механизм, будь то принтер, бульдозер или авиалайнер, доверять человеку следует только в самом крайнем случае.
Закон завхоза: «если бы люди не включали механизмы, они бы и не ломались».
А если и ломались, то опять же из-за человека: конструктора, программиста, рабочего или продавца. Уронил продавец ноутбук, пока нёс из подсобки, вот вам и причина глюков и сбоев.
Ладно ноутбук, на него гарантия есть. А как быть с общественными институтами? Несли, уронили, подняли, счистили кое-как грязь, и – нате, пользуйтесь. А они, общественные институты, глючат и сбоят всерьёз, регулярно выдавая то синий, то чёрный экран с непонятными кракозябрами то ли приказов, то ли оправданий. И чем дольше длится процесс, тем чаще и чаще происходят отказы. Прямо и не знаешь, что делать. Со своим компьютером-то проще: скачал обновления, поменял батарейку CMOS, не помогло – несёшь в сервисный центр или – однова живём! – покупаешь новый, более производительный системник.
С общественными институтами иначе. Как с компьютером казённым. Никто не позволит простому пользователю что-то самочинно устанавливать или менять, на то поставлен системный администратор. И что делать, если администратор уйдёт в декрет, или просто слабо разбирается в компьютерах: «Это что такое? Это как вы поломали? Нет, тут нужно из сервисного центра звать, а у нас денег нет. Через год, может быть», говорит дама позднетолстовского возраста. Или, чтобы не обвинили в гендерных придирках, джентльмен.
Не бывает? В казённых учреждениях семейного типа порой и не такое бывает, вспомнить хотя бы недавнюю историю министерства обороны. Там, конечно, дамы помоложе, но тоже военных академий не кончали.
Случается, и специалист замечательный, а всё равно – деньги кончились. Они, может, до конца и не кончились, деньги-то, но ведь нужно власть показать. Помимо царей, вождей и президентов (этим вроде по статусу положено), в России власть показывают все, кто имеет хоть крупицу оной. В девятнадцатом веке примером служил железнодорожный кондуктор, в двадцатом – администратор столичной или губернской гостиницы (в уездах как-то попроще было), а в двадцать первом, бывает, и сисадмины на казённо-семейных предприятиях. Казённо-семейное предприятие – это не обязательно министерство. Помню, как главный пожарный одного района Тульской области рассказывал, что есть у него четыре вакансии, на три из которых он берёт племянников, а на четвёртую – по справедливости. Племянников-то трое всего. Вакансии были такого рода, что на пожар выезжать и вообще геройствовать было не обязательно, а хорошая по тем временам зарплата привлекали многих. Плюс стаж. Вреда от этого, однако, не было никакого: положена должность по штатному расписанию, и всё. А что в реальности делать на этой должности практически нечего, так у нас таких должностей и было, и есть, и будет изрядно.
Если прибегнуть к робинзонаде, любимому приёму полемики конца девятнадцатого – начала двадцатого века (им даже Ленин не брезговал) и поместить такого железнодорожного кондуктора или сисадмина казённого предприятия на необитаемый остров, то получим следующее: у первого нет железной дороги, у второго – компьютерной сети, а, следовательно, у обоих ни капли власти над глупым пингвином. В подобных условиях они могут оказаться вполне обыкновенными людьми, с присущими людям слабостями и порывами, от шкурных до героических.
То есть человеческий фактор проявляется лишь вне пирамиды власти. Стоит индивидууму в пирамиду вписаться, как главенствующим становится фактор нечеловеческий. Нет, если условия позволяют, охулки на руку никто не положит, и гарем заведут, и сделают много из того, что простому смертному даже помыслить – преступление. Но если власть потребует, и деньги отдадут в казну до копеечки, и гарем распустят, и даже совершат самокастрацию: история знает немало примеров, когда государственные дела решали евнухи и (реже) банкроты.
Власть, быть может, вовсе никого и не разлагает. Дело в ином: власть наделяет человека нечеловеческими признаками, такова её природа. И железнодорожный кондуктор, и портье советской гостиницы, и сисадмин, и президент – это не люди, это функции. А корить (или же, напротив, хвалить) функцию – дело малополезное. Разве что вы желаете привлечь к себе внимание пирамид. Тех, что олицетворяют власть. В Гизе слегка завуалировано, а в доколумбовой Америке – явно. Власть людьми питается. Иногда в переносном смысле, но чаще (с учётом тысячелетий истории) – в прямом.
Причем превращение властью человека в нечеловека проследить нетрудно, напротив. Десятилетиями этот путь был перед глазами поколений советских людей. В любой библиотеке, в открытом доступе, на самом видном месте. Я имею в виду собрание сочинений Владимира Ильича Ульянова-Ленина. В первых томах автор – компетентный литератор с задатками учёного, и хорошего учёного. В последних томах… Нет, откройте сами и прочитайте. Оно того стоит.
Или возьмем цепочку Дзержинский – Менжинский – Ягода – Ежов – Берия – Абакумов. Не зная жизнеописаний действующих лиц, можно подумать, что на должность главных охранителей государства ставили кровожадных чудовищ, маньяков высшей пробы. Ан нет. Тот же злодей Ежов, по воспоминаниям современников, пока занимался сельским хозяйством в должности заместителя наркома земледелия СССР, был вежливым, предупредительным человеком, любителем и ценителем театрального искусства. Но власть пересадила его в другой кабинет – и в историю он вошёл тем, кем вошёл. Был ли Ежов злодеем от рождения, или его таковым создала Пирамида Власти?
За окном ночь, на болотах безраздельно царствуют силы зла, потому откупорю бутылочку шампанского, открою томик Бомарше и предамся иллюзиям и мечтам. Самое время.