Начало года никакими предзнаменованиями не отличилось, если не считать виденного пастухом Дунканом двуглавого орла, парящего над озером Лох-Несс. На вопрос, как же Дункан разглядел сию удивительную птицу в облачную ночь, пастух ответил, что орёл светился кровавым светом, чем напугал его несказанно.
Пастуха немного побили, чтобы не молол ерунды: и без того об округе идёт дурная слава. Этим всё и кончилось. Во всяком случае, поначалу. Вспомнили о знамении лишь летом, когда прошёл слух, будто на западном побережье с огромных кораблей высадились неисчислимые полчища кровожадных краснокожих захватчиков, которые не были похожи ни на один народ, известный шотландцам. Шли захватчики по нагорью быстрым шагом, захватывая селения, вырезали всех до единого, и спустя какой-то месяц Шотландия как населённая страна, перестала существовать. Тех, кто надеялся укрыться в лесах, поразила неведомая болезнь, от которой люди начинали плакать кровью и умирали в тот же день.
Впрочем, Англию, Уэльс и прочие места постигла та же участь.
На континенте сопротивлялись. Против армий ставили армии. Испанцы, французы, итальянцы бились храбро, буквально до последнего человека. Но краснокожие захватчики сражались преимущественно издалека: лучники осыпали пехоту и всадников тучами стрел, а даже мельчайшая царапина, нанесенная стрелой, вела к немедленной смерти и человека, и коня. Стрел же у краснокожих имелось во множестве, и они не гнушались использовать их многажды, даже не очистив от крови.
Да и в ближнем бою, если таковой случался, скорость движения краснокожих была такова, что они, превращаясь во время боя в расплывчатое пятно, как неподвижных, легко поражали и троих, и пятерых соперников в считанные мгновения.
Прятаться за высокими стенами, в надежде отсидеться, тоже не получалось: мор превращал крепости в кровавые узилища, и единственное, на что оставалось уповать, так это на скоротечность страданий.
Попытки сдаться на милость победителей пресекались решительно: с переговорщиков заживо снимали кожу, затем смазывали какой-то мазью, дающей время несчастному вернуться и сообщить, что единственно, в чём заинтересованы краснокожие, так это в полном истреблении бледнолицых, а ни злата, ни рабов, ни жён им не нужно. Любопытно, но переговоры велись на классической латыни времен пунических войн. Себя захватчики именовали ацруканцами, «потомками прибывших издалека».
Те, кто сохранил хоть какое-то спокойствие, отмечали, что краснокожих было не столь и много: в битве при Кресси пятнадцатого сентября тысяча четыреста семьдесят третьего года против пятнадцатитысячного войска короля Людовика краснокожие выставили чуть более тысячи воинов, при этом их победа была полной и сокрушительной. Спасало только немедленное бегство, но вслед за беглецами пускался в погоню кровавый мор, а впереди беглецов летела молва.
Отчаяние, охватившее страны, не поддавалось описанию. Властители государств получали письма с распоряжениями – построить вблизи крупнейших городов каменные пирамиды. Прилагались подробные чертежи и давались сроки самые короткие. Несмотря на то, что никаких поблажек за это прямо не обещалось, указанные сооружения были возведены. Зачастую камень брался из жилых домов или общественных зданий.
Седьмого декабря краснокожие вошли в Тур, полюбовались на красоты города и поблагодарили Людовика Последнего за устроение Пирамид Будущего. В знак признания его заслуг, короля первым же и казнили на вершине одной из пирамид, которая получила прозвище Святой.
Казнь не отняла много времени – подпирали ожидающие. Кровь лилась непрерывным потоком день и ночь. Жертвы безропотно поднимались по ступеням пирамиды, укладывались на каменные ложа, а остальное доделывали жрецы краснокожих: бронзовым ножом вскрывали грудную клетку, отсекали сердце и бросали его толпе. Что они делали с телами, умолчу.
К февралю Тур, как и другие города Франции, обезлюдел.
В марте начался поход в Испанию, Италию и Грецию. Картина повторилась, только всё шло в ускоренном ритме: и разгром армии, и сдача крепостей, и красный мор, и жертвенные пирамиды. В июне пришел черед северной и центральной Европы. Ужас и печаль не дают мне возможности касаться подробностей сих походов. Отмечу лишь, что выше шестидесятой широты краснокожие не поднимались, и население приполярной Европы, равно как и Исландии, о нашествии знало лишь со слов беженцев. Красный мор также затихал по мере продвижения на север, вместо него царствовал голод: скудные земли не могли прокормить беженцев, что порождало постоянные конфликты с коренным населением.
Ждали столкновения краснокожих с турками. Мехмед Второй готовился к кровопролитной войне, однако ацруканцы, узнав, что Османская империя является неизменным противником римлян (под римлянами ацруканцы подразумевали всех сторонников римской церкви), заключили договор о разделе мира. По этому договору ацруканцы оставили за Османской Империей право на Азию, своей же территорией считали Африку. Европу они пообещали передать Мехмеду Второму через одиннадцать лет, после полного истребления её населения.
Султан, будучи человеком рассудительным, согласился. И не прогадал. Обещание ацруканцы сдержали.
Придя на русские земли и узнав, что православная церковь также своим наиглавнейшим врагом считает латинян, ацруканцы подписали договор с Иваном Третьим о взаимном нейтралитете, чему способствовало возведение в Москве Пирамиды Пернатого Змея. Жертвы, однако, в Москве приносятся не ежедневно, а лишь в дни солнцестояний и равноденствий, обыкновенно из числа людей, настраивающих народ против власти и этим же народом и приводимые к жрецам.
Договорившись с Иваном Третьим, ацруканцы вернулись в Испанию, откуда, переправившись через Гибралтарский пролив, попали в Африку. Быстро разгромив империю мамлюков, они заняли средиземноморское побережье Африки, где построили город Новый Карфаген, и поныне поражающий тех, кому посчастливится увидеть его и вернуться, причудливой архитектурой и роскошью.
Коренных африканцев, то есть людей с чёрной (коричневой) кожей, ацруканцы посчитали своими младшими братьями, охотно брали и берут в услужение, используя в качестве наёмных работников, но никогда не обращают в рабство и не приносят в жертву. Разумеется, если африканцы нарушают законы Нового Карфагена, они подвергаются наказанию, но в меньшей степени, чем сами ацруканцы. Так, за связь ацруканца с африканкой (или наоборот) ацруканца казнят, но африканка лишь получает десять ударов кнутом, болезненных, но почти всегда несмертельных. Если же от этой связи рождается ребенок, он приносится в жертву богам, поддерживая бег Солнца по небу.
У ацруканцев существует двенадцать разрядов государственных должностей. Высшие шесть могут занимать исключительно ацруканцы, остальные же – как ацруканцы, так и африканцы.
С пятнадцатого века по наши дни Ацрукания и правит миром. Африка стала и житницей мира, и мастерской, а об искусстве ацруканских лекарей говорит то, что именно в Новом Карфагене князю Ворошилову вернули глаз, потерянный в битве с заполярцами зимою тысяча девятьсот тридцать девятого года.
Европа же стала местом, куда османы ссылают преступников, недостойных ходить по одной земле с истинно верующими. Со временем преступники организовались в жалкое подобие народов, именующих себя галликами и италиками. Ацруканцы ими пренебрегают.
Согласно теории, главенствующей в российско-османской исторической науке, ацруканцы – потомки карфагенян, некогда изгнанных или уничтоженных римлянами. Найдя убежище где-то на островах Атлантики, они долгое время собирались с силами, оттачивая боевое искусство до уровня, намного превосходящего уровень остального мира, с тем, чтобы вернуться, победить и отомстить. Самые смелые учёные даже утверждают, что по ту сторону океана есть не только острова, но даже континент, но, разумеется, никаких доказательств тому привести не могут: ацруканцы, заботясь о благополучии мореплавателей, запретили судовождение по парусом в водах Атлантики. Воды же Средиземного Моря открыты для всех, и недавно наш флот пополнился фрегатом «Гото Предестинация», охраняющим вместе с союзниками-османами торговые суда от италийских и галльских пиратов.
Вот такая первоапрельская колонка получилась. А ведь мог бы раскатать её на роман, а то и на все четыре.