Отрасли техники развиваются разными темпами. И иногда темпы эти возрастают до предела. Гимназистка, смотревшая на первые полеты Сергея Уточкина над тульским ипподромом, через полвека глядела в театральный бинокль на первый спутник, видела на синем экране «рекорда» проход Гагарина по ковровой дорожке, летала на минеральные воды на турбовинтовом самолете, с заброшенного ныне гражданского аэродрома…
Но прогресс в сфере машин мира материального «сломался» в 1969 году, на лунных миссиях. Да, периодически уходят к другим планетам автоматические зонды. Да, самолеты стали много пузатей, а их двигатели много экономичней, что породило в Первом мире могущественную индустрию массового туризма. Но вот возьмем изданную в 1965 году «Наукой» книгу Иосифа Самуиловича Шкловского «Вселенная. Жизнь. Разум» (второе издание, самое симпатичное – чудесная бумага, на суперобложке очаровательная репродукция с картины Андрея Соколова «Красное солнце» из триптиха «Мир двойной звезды», фантастический тираж в 50000 экземпляров), и посмотрим на приведенную там футурологическую таблицу Артура Кларка.
Ну, предсказанием будущего занимался еще Александр Сергеевич Пушкин в седьмой главе «Евгения Онегина»:
Когда благому просвещенью
Отдвинем более границ,
Со временем (по расчисленью
Философических таблиц,
Лет чрез пятьсот) дороги верно
У нас изменятся безмерно:
Шоссе Россию здесь и тут,
Соединив, пересекут.
Мосты чугунные чрез воды
Шагнут широкою дугой,
Раздвинем горы, под водой
Пророем дерзостные своды,
И заведет крещеный мир
На каждой станции трактир.
Как видим, наша национальная гордость благоразумно взял достаточно длительный срок, и мы не должны скорбеть, что вынуждены ездить на рамных машинах, обутых шипастой резиной даже в апреле – ведь не прошло еще и пары веков…
А вот Кларк (в этом то и разница между Большой Литературой и пребывающей в гетто фантастикой) был менее осторожен в предвидениях. Середина семидесятых – ядерная (не в смысле боеголовки…) ракета, восьмидесятый – высадка (людей…) на планеты, двухтысячный – колонизация планет, 2010 – Путешествие к центру Земли… А еще в восьмидесятых – термоядерный синтез (не тот, что учиняли Теллер да Сахаров, а более смиренный и работящий…), эксобиология (то есть на Марсе надлежало обитать если не Аэлите, то бациллам хотя б…), искусственные организмы…
И в области ИТ ошибочки вышли, намеченные на девяностые искусственный разум и передача энергии по радио не появились. Да и приличные аккумуляторы, которые Кларк наметил на 1970-й все еще остаются главной проблемой и гаджетов, и электромобилей. (Что, впрочем, и позволяет неплохо жить великим углеводородным державам – всякие там Саудовские Аравии предпринимают возмутительные военные авантюры в соседних государствах…) Так что же, предсказания невозможны?
Да не совсем… В том же году, что вышла книжка Шкловского, молодой инженер Гордон Э. Мур (Gordon E. Moore) опубликовал в культовом в те времена журнале Electronics (его полностью переводили в СССР) маленькую, на четыре странички, статью, в которой удачно предсказал будущее электронной отрасли, которой оказалось суждено породить гигантский мир информационных технологий. Мир сверхприбыльный – вон, 24 февраля 2015 года одна фруктовая компания капитализацией подползала впритык к 770 гигабаксам…
И все это основывается на отмеченной полвека назад Гордоном Муром и продолжающей действовать и поныне закономерности, согласно которой количество вентилей в микросхемах растет в степенной зависимости. Удваиваясь по первоначальной, образца 1965 года формулировке за дюжину месяцев, а по уточнено-скорректированной десятилетием спустя версии, за пару лет. И закон этот (термин Moore’s Law появится позже, всеведущий словарь Мерриам-Уэбстер дает дату 1977 год) продолжает работать и поныне, хотя сам автор его в 2007 году предупреждал, что неизбежные ограничения размеров атомов и скорости света в какой-то момент положат конец экспоненциальному росту…
А почему же Муру удалось «между делом» сделать сверхудачное предсказание? Преуспеть там, где провалились профессиональные футурологи? (О предсказателях грядущего Станислав Лем в книге «Фантастика и футурология» писал не менее издевательски, чем о собратьях по писательском цеху, которые в отместку исключили его из американского союза писателей-фантастов…)
Однозначно дать ответ на этот вопрос трудно, даже полвека спустя… Ну, не сделать свертку (в математическом смысле этого слова) процессов, протекающих в отрасли с триллионными оборотами, в которую вовлечены сотни тысяч людей. Не обозначить несколькими словами то, что в ней происходит, и почему это происходит. Ведь смотрите – закон Мура не подобен законам Ньютона или его злейшего врага Гука. Он не работает автоматически, стоит лишь свести две массы или растянуть пружинку.
Для того, чтобы за год или два удвоилось число транзисторов в микросхеме, нужен труд огромных коллективов инженеров и ученых, конструкторов и технологов. Причем инженеры тут должны стоять на первом месте – мало познать закономерности окружающего нас мира, обнаружить их и описать математически. Нужно суметь использовать эти закономерности практически. Нужны изобретатели, труд которых весьма схож с трудом деятелей искусств, нужны предприниматели-инноваторы…
И каким-то образом оказывается, что Муру удалось в 1965 году предсказать будущие изобретения, предвидеть смену технологий интегральных схем. Так что тут хочется вспомнить Генриха Сауловича Альтшуллера и его (в соавторстве с Шапиро Р. Б.) статью «О психологии изобретательского творчества», опубликованную в журнале «Вопросы психологии», шестая книжка за 1956 год. В ней автор (потом приобретший широкую известность и как писатель-фантаст, и как создатель ТРИЗ) высказал идею об объективной сути изобретательского труда, о предопределенности его законами материального мира.
Появляется в какой-то момент новая технология – и начинает жить по своим законам, совершенствуя саму себя. Но это – уже почти философский подход. А молодой инженер Мур смотрел прагматичнее мечтателя Альтшуллера. Он исходил от экономики, от сравнительных издержек производства электроники интегрированной и электроники дискретной. Именно эти издержки он ставил во главу угла. Причем – во времена, когда микросхемы, возможность производства которых дала технология плоских транзисторов, изобретенная в конце пятидесятых, были дороже традиционных схем.
Да, в это трудно поверить, но заказчиками первых микросхем были американские военные, не скованные рамками бюджета, но вынужденные считаться с неумолимыми законами надежности и компактности электронного оборудования – а переход на микросхемы сулил тут изрядные выгоды создателям баллистических ракет и сверхзвуковых бомбардировщиков. И вот Мур сумел сделать крайне важное наблюдение – он сумел понять, что количество транзисторов, которые будут «впихивать» в кристалл вне зависимости от используемой технологии будет определяться императивом минимизации стоимости отдельного элемента.
Причем на каждом этапе развития микроэлектронной технологии это будет компромиссом. Больше элементов, меньше размеры, растет число вентилей… Но и – уменьшаются допуска, растут требования к технологиями и мельчайшие дефекты повышают процесс брака. На каждом этапе ищем «золотую середину» – ее то и описывает закон Мура. Именно ее движение и породило калькуляторы, микропроцессоры, классические персональные компьютеры, мобильные устройства, «мозги» роботов и «нервы» систем цифровой связи… Причем внимание к экономической стороне дела сделало Мура миллиардером, хоть и не столь богатым как местные владельцы мегаяхт и спортклубов.
Так что юбилей действительно полноценный. (Кстати, слово юбилей часто употребляют неправильно, но наступает он лишь в год после прошествия семи седмиц лет, и может быть пятидесятилетним, вековым и так далее…) Уже полвека технологическая сторона мира определяется эмпирическим правилом, отмеченным полвека назад!