28 декабря не стало Яна Мердока. Мне редко приходится писать некрологи, но не заметить уход Яна не получится: слишком видной фигурой он был, несмотря на — парадокс! — всю его незаметность. Технарь всю жизнь, он никогда не был фигурой публичной, вроде пресловутых Гейтса или Джобса. Но за 42 года невероятно часто оказывался в первых рядах именно на тех направлениях, которые потом — с ним или без него — «выстреливали», меняли технику и общество. Впрочем, грустно может быть ещё и оттого, что был он одним из символов «восьмибитного поколения», которое построило ИТ в их существующем виде и которое сегодня вдруг оказалось будто бы ненужным…
Мердок познакомился с компьютерами школьником, в первой половине 80-х. Отец, преподававший в университете, завёл вместо печатной машинки Apple II Plus — и на девятилетнего мальчишку эта, примитивнейшая по современным меркам система, оказала влияние судьбоносное. Следующие несколько лет он провёл изучая вычислительную технику так же, как делали это многие, заставшие ту эпоху — понимающие волшебный смысл числа 64 и ценность цветного графического дисплея. Ян начинал с игрушек, вбиваемых в машину от руки (листинги в журналах!). Потом программировал сам, тоже пройдя стандартным для тех лет путём — из бейсика прямиком в ассемблер.
Впрочем, как с улыбкой он вспоминал позже, от фанатиков вроде Торвальдса, с которым судьба сведёт его совсем скоро, он отличался. Детское увлечение не определило его профессию сразу. Самостоятельно пройдя «курс молодого бойца ИТ», он переключился на вещи поинтересней, вроде музыки и девчонок. И в следующий раз столкнулся с вычислительной техникой только в 1992-м, уже студентом в том же университете. Попав на обязательный курс программирования, где его принудили выбирать между COBOL и FORTRAN, Ян впервые увидел большие вычислительные машины — мейнфреймы IBM, миникомпьютеры Sequent Symmetry, рабочие станции Sun Microsystems — и был очарован.
У простых студентов, конечно, полного доступа к ним не было. В лучшем случае они получали ограниченные права на удалённых терминалах. Но это лишь подстегнуло интерес. Вечерами Мердок с друзьями хакерили, отыскивая слабости в программном обеспечении, для расширения скудных полномочий (увеличивали дисковое пространство и т.п.) и исследовали университет в поисках незапертых лабораторий с новыми компьютерами. Так он увлёкся UNIX.
Тогда «Юниксы» были лишь одной из операционных систем, семейством популярным, но без той ауры дефолтового успеха, которое окружает его сейчас. Однако мощь техники, которой UNIX управляла, и принципы устройства волновали Яна — и, устав от (часто выходивших за рамки дозволенного) попыток получить требуемое в университете, он стал искать способ обзавестись X-терминалом на домашней персоналке. Что, в свою очередь, привело его к проекту под названием Linux.
Тот тоже ещё находился в самом начале пути, ему было от силы полтора года, но это уже была UNIX-подобная операционная система, то есть даже большее, чем желал Мердок: её можно было установить на собственный компьютер и экспериментировать без ограничений! Увы, дома у Яна стояла 286-я IBM PC, тогда как для Linux требовался минимум 386-й процессор. Так что первую инсталляцию Мердок с товарищем (единственным из студентов, который тоже интересовался «Линуксом») провели опять-таки нелегально, на попавшуюся под руку лабораторную персоналку. После чего скопил денег, проапгрейдился и… немедленно объявил о создании собственного дистрибутива.
Пионером он не стал. Сама идея Linux-дистрибутива к тому моменту уже оформилась и по миру ходил очень популярный, хоть и неуклюжий и сырой SLS, напоминавший больше свалку программного обеспечения, нежели единый продукт. Ян вознамерился исправить это, собрав первый дистрибутив, которым будет приятно пользоваться. Так родился Debian — имя которого составлено из имён самого Яна (…ian) и его супруги Деборы.
Мердок не был просто организатором. Оказавшись в числе первых, он очень многое сделал своими руками, либо в соавторстве — в том числе систему управления пакетами dpkg и оболочку apt-get, которые стали краеугольными камнями не только Debian, а Linux вообще. Но, пожалуй, главная его заслуга всё-таки организаторская: он материализовал мечту о дистрибутиве как о совместном проекте, развиваемом энтузиастами на равных правах, по аналогии с ядром Linux. Debian, суть — анархическая структура, где каждый творит, что хочет, но в сумме получился самый популярный, самый крупный вариант Linux, породивший множество форков и повлиявший на эволюцию всего свободного софта.
Свой опыт Ян потом использовал много для чего ещё. Он стоял у истоков проекта Progeny — своего рода «Убунты» времён бума дот-комов (кстати, Ubuntu — всего лишь тестовый вариант Debian) и очень гордился, что проект пережил крах доткомовского пузыря. Он руководил проектом Open Solaris в Sun, работал техническим директором Linux Foundation, сыграл роль в работе по стандартизации функциональных элементов Linux под флагом Linux Standard Base. В последние годы Ян работал на направлении виртуализации и контейнеров, в Docker.
Проще сказать, он был неутомим. А ещё — приятный собеседник и всегда хороший рассказчик. Вспоминал редко — и теперь остаётся об этом лишь сожалеть. В последние месяцы жизни он планировал книгу или коллективный проект, посвящённый истории свободного софта и open source-движения, начиная с эпохи, когда способность обрабатывать и хранить информацию была в дефиците, когда вещи не умели «разговаривать» между собой, когда сама идея о том, что вся информация мира может быть оцифрована, упорядочена и универсально доступна, была научной фантастикой, не более. К сожалению, осуществить эту задумку он не успел.
О его последних днях пока известно мало и сведения противоречивые. Ясно, что его арестовала полиция Сан-Франциско по жалобе соседей: будто бы пьяным ломился в чужую дверь. Известно, что это не первый его привод за прогулки в пьяном виде: полицейский архив хранит минимум одну подобную запись за прошлые несколько лет. Сам Ян утверждал, что был избит стражами порядка и даже вынужден обратиться за медицинской помощью. За последние сутки он написал множество твитов, посвящённых жестокости полиции и намерении бороться с нею, сообщил, что подумывает о самоубийстве, потом удалил аккаунт, но задумку, очевидно, всё-таки осуществил…
Всё это выглядит странно. Он был умным человеком, успешным (зарабатывал больше чем достаточно), приятным в общении и сдержанным, трезвым в оценках. Что с ним произошло, наверное, прояснят друзья.
В любом случае, спасибо, что ты был с нами, Ян! There is life after 1.0.
P.S. В статье использовано ставшее каноническим фото Яна, сделанное моим коллегой по «Компьютерре» Ильёй Щуровым.