Мне и сейчас нравится «Глубинный путь» Николая Трублаини, а в школьные годы я от него был в полном восторге. Во-первых, тайна, во-вторых, шпионы, в-третьих, школьник, придумавший, как из Москвы во Владивосток добраться за ночь. Не самолётом, а поездом. Прорыть тоннель, да не простой, а глубинный. По хорде. Взять спицу и проткнуть глобус.
И всякий москвич теперь в командировку едет, как на праздник. А уж о жителях Владивостока и не говорю. Или взять армию: сегодня дважды краснознамённая танковая дивизия груши околачивает, в смысле помогает колхозникам убирать урожай, а завтра она в полном составе на высоких берегах Амура (между Москвой и Владивостоком, понятно, есть и промежуточные станции). И всё тайно, чтобы враги не пронюхали.
Когда же слушал разговоры взрослых о плохих дорогах, то думал: может, на поверхности они и плохие (а по мне, дороги, как дороги, велосипед едет, что ещё нужно?), но там, внизу, на глубине в сорок километров, проходит великолепная автострада и рельсовый путь. Ночью прислушаешься – и паровоз гудит, и колёсный перестук. Нет, конечно, я понимал, что никаких подземных тоннелей нет, но жизнь и фантазия переплетались самым причудливым образом. В семь лет, в тысяча девятьсот шестьдесят втором году верить в наступление коммунизма в году восьмидесятом было простительно. Бесплатная коммуналка, бесплатные троллейбусы и трамваи, бесплатная еда. В семь лет даже в бабу Ягу верить можно. Но в тысяча девятьсот семьдесят втором году, в семнадцать лет, верить в скорое наступление рая на земле мог лишь человек, от земли оторванный напрочь. Но в школьных сочинениях и ответах у доски приходилось делать вид, что веришь. И потом – каждая советская семья получит отдельную квартиру к двухтысячному году! На каждый приватизационный чек каждый гражданин получит эквивалент двух автомобилей «Волга»!
Примечательно, что планка постоянно снижается: сначала обещали мировую революцию и коммунизм на планете, затем коммунизм в отдельно взятой стране, потом квартиру, потом автомобиль (два!), а потом и вовсе светлой целью будущего объявили возвращение в прошлое, к уровню тринадцатого года. Две тысячи тринадцатого. Измельчала фантазия. Но и в мелочах никто никому не верит, а только делает вид. Почему бы не сделать вид, что существуют подземные дороги? Только притворяться не для школы, партии и правительства, а для себя?
Постарше, на уроках географии, я разглядывал атласы. И школьные, и обыкновенные. Интересовал Крайний Север, Север серединный, Сибирь, Дальний Восток и просто глухие места, которых в Советском Союзе было преизрядно. Глухие – это те, где нет дорог ни железных (красная линия), ни автомобильных (серая линия). Как же они там живут, без дорог, без тоннелей (к этому времени я уже представлял, сколько стоит километр подземной дороги, а ещё – сколько этот километр прослужит без повседневного ухода и ремонта).
Северный Морской Путь и Речная Навигация! Сначала караван судов, ведомый атомными и обыкновенными ледоколами, приходит в заполярный порт, а потом речные пароходы развозят грузы по великим и не очень рекам. День прихода парохода для жителя заполярья, да и просто глухого местечка праздник, не менее важный, чем День Конституции.
Во-первых, еда. Мука, конфеты, чай, масло, яйца. Да, раз в году привозят яйца, и едят их долго. Пока не кончатся. Это мы тут на материке привередничаем, смотрим дату, а северяне люди крепкие. Ну, и опять же мерзлота, природный холодильник (я так думал).
Второе – выпивка. Вино, тем более пиво, возить накладно. Даже водку накладно. Спирт! Крепостью в семьдесят градусов. Человек с Севера рассказывал, что они его разбавляют прямо в организме: глотнут спирт и сразу же запьют водой. Или не сразу. От привычки зависит.
Потом одежда, обувь, мебель, нитки-иголки, тетрадки-карандаши, книги. Ну, и прочее. Это для личного потребления. А основное, конечно, везут для производства. Механизмы, запчасти, горючее, всего не перечислишь, да и нельзя: государственная тайна.
Как же там живётся, спрашивали мы Человека с Севера. В общем, ничего живётся, подумав, отвечал он. Трудно, не без этого. Но сразу видно, кто дело делает, а кто так… активист. И что, спрашивали мы, что с активистами не так? А ничего, отвечал Человек с Севера, мрачнел и уходил. Верно, пить спирт: на детях, даже старшеклассниках, пить было нехорошо.
Ну, ладно. Пусть не всё на Севере романтично, и главная беда Севера не тяжёлый труд и суровая природа, а вот эти активисты. Но ведь живут же без дорог? А здесь, при дороге, при хорошей северной пенсии (напомню, время – начало семидесятых), при свежих продуктах, яйца так прямо из-под курицы, – тоскуют по Северу. Не сказать, чтобы круглый год, но иногда. Или не по Северу, а по молодости, по товарищам, по будущему. Сейчас-то ни молодости, ни будущего, товарищи потерялись. Поневоле загрустишь.
Но это всё романтика. Сопли, как говорил Человек с Севера. А что по делу? А по делу вот что.
Если беда наша – дороги, то, может, они нам просто не впрок? Есть люди, которые физиологически не принимают молоко, выворачивает их, нет у них ферментов для переваривания молока. Можно давать замещающие ферменты, а можно просто отказаться от молока. И ничего страшного не случится.
Так вот, может, нам просто отказаться от дорог? Если на Севере без них живут, может, и нам жить можно? И не просто жить, а жить припеваючи?
Значит, так. Питание. Никаких проблем. Картофель, огурцы, чеснок, яблони и черешня, куры и кролики, коровы и козы – всё, что душа пожелает. Включая виноград. И это под открытым небом, без теплиц. А с теплицами, думаю, и в Заполярье можно помидоры выращивать, по марсианской технологии, под конусами. Даже легче, чем на Марсе: воды вдоволь, атмосферное давление нормальное, а что почва бедновата, так человек сам удобрениями и управляет! А уж у нас, на чернозёмах, даже и смешно вспоминать об удобрениях. Опять же коровы, свиньи, козы и кролики. Следовательно, продукты подвозить нужды нет.
Второе. Выпить. С этим ещё легче. Зерно есть, сахарная свекла есть, картофель есть, для белоручек – сахар. Только совершенно беспомощный человек в таких условиях может требовать завоз алкоголя. Единственное, что смущает – производительность самогонных аппаратов. Три литра за один проход явно избыточно. Вот если бы литр, а лучше четвертинку!
Одежду и обувь тоже прежде шили если не в каждой избе, то в каждом селе. Возродим! Домотканое полотно прочно и гигиенично, а если кому-то люб городской ситец, в уезде есть фабрика. Коробейник принесёт, или на ярмарку сходить, ярмарки в уезде два раза в году.
Машины и запчасти? Кузни, мастерские, система ЧПУ, включая 3D-принтеры и 3D-сканеры решат проблему если не полностью, то почти. Ну, а что вдруг понадобится – можно перевести и по воздуху. Вертолетом шумно и дорого, а вот дирижаблем в самый раз. Современный дирижабль и сядет, где захочет, и взлетит, и безопасен в пожарном отношении.
Нет, какие-то дороги, конечно, будут. Подвести урожай с поля в село, переправить продналог из села в город. Но дороги небольшие. Восьмой категории. Две телеги разъедутся, с нас и довольно. Речной транспорт – плот, лодочка, баржа, бурлаки.
Ну да, города-миллионники похудеют. Двадцать тысяч, тридцать тысяч, княжеский дворец, управа, тюрьма. Нормально. А высвободившееся население уйдёт на село.
А как же путешествовать из Петербурга в Москву и обратно? Тут останется чугунка, пусть. А из Воронежа в Липецк? По ней, по дороге восьмой категории. А то и пешком по тропинке. Да и зачем путешествовать? Родных навестить? Через три-четыре поколения все родные окажутся в пределах поместья одного барина, много – губернии. Остальные забудутся. От вольных, бежавших на Дон (или куда будут бегать национал-предатели, курбские, солоневичи и азимовы) отрекутся. Пойти на богомолье? Если стар и немощен, барин отпустит, иди себе, кормись милостыней, ночуй, где придётся. Суждено, так дойдёшь до святого места, а не суждено, потеря невелика.
Зато враги никаких революций учинить не смогут. И блицкриг не проедет. Вообще ничего не проедет, кроме гоголевской тройки.
От отсутствия дорог одни выгоды: упадёт потребность в ГСМ, больше можно будет продавать за валюту. Сократится покупка автомобилей, назло Фордам, Порше и Ситроенам. Ослабнет вплоть до нуля влияние западных идей. Люди будут знать, что есть барин, есть наместник в губернии. Говорят, ещё есть царь в Москве, но многие уже сомневаются и в существовании царя, и в существовании Москвы. Выдумка. Опиум для народа. Германия, Великобритания и прочие копенгагены – уже чистая абстракция. Пространство Лобачевского.
Если приглядеться, выгоды, порождаемых отсутствием дорог, неисчислимы. При отсутствии недостатков. Ну, почти отсутствии.
Упадёт промышленность? Но разве кем-то непреложно доказано, что развитие промышленности есть конечная цель развития человека в частности и человечества в целом? Разве где-то записано, что мы непременно должны сжечь всю нефть и выплавить всю медь с никелем? Разве не важнее сохранить то, что мы уже имеем, а если удастся – вернуть то, что имели когда-то?
Важнее. На том пока и поставлю точку.