Что ни говорите, а комментарии — великая вещь: написать читаемую колонку — половина удовольствия; другую получаешь, когда читаешь отзывы. Предугадать, куда заведёт читателей обсуждение, совершенно невозможно — и это, наверное, круче всего. Именно так в дискуссии к прошлонедельному рассказу о «выдохшемся» смартфоне речь зашла о пересечении детей и мобильной электроники. Кто-то верит, а кто-то интуитивно чувствует, что пускать ребёнка к планшетке может быть вредно не просто для здоровья, а для развития, становления личности. Тема эта лежала у меня в загашнике с прошлого года, и теперь просто грех не остановиться на ней подробно.
На планшетки с сомнением смотрит бизнес, их пока не готовы признать за полноценный инструмент обыватели, но дети… Дети — совершенно особая категория! Они влюбились в эту железку сразу и бесповоротно. Они с одинаковой готовностью принимают и «Айпад», и Galaxy Tab, и китайские бюджетники, и многочисленные детские модели, спроектированные специально для малолеток: ударопрочные, водонепроницаемые, толстые и цветастые, с соответствующим контентом. Внешний вид планшетки для ребёнка, кажется, значит мало, а спецификации не значат ничего вообще: единственное, что важно, — тот опыт, который они дают, опыт, как сказали бы мы, непосредственного управления виртуальными объектами.
В кои-то веки для манипуляций с фигурками на экране не нужны никакие промежуточные средства, достаточно пальца! Взрослые ещё жеманятся, не желая забыть стилус, мышь, клавиатуру, дети же приняли пальцевый интерфейс без оговорок и без оглядки. Может быть, впрочем, их подкупила и интерактивность? Ведь ни книжки, ни простые игрушки таких переживаний не дадут!
В любом случае увлечение планшеткой у ребёнка имеет обыкновение перерастать в манию. Ещё не подведены результаты новогодних распродаж, но уже предречено, что планшетки стали самым популярным детским подарком. И известно точно, что масштабы явления огромны. В Европе и Северной Америке планшетка сейчас имеется в каждой второй семье — и там, где есть дети, они пользуются ей на равных. Но что отцовский «Айпад», когда в Штатах каждый десятый, а в Британии, говорят, каждый четвёртый дошкольник уже имеет свою собственную планшетку?
Это неожиданное признание — со стороны аудитории, которая подчас и ходить ещё не научилась, и уж точно не научилась писать, и читает в лучшем случае по слогам, — так вот это признание взрослым на руку. Предприниматели уже пожинают его плоды, утверждая, что пальцевый интерфейс открыл широкую дорогу цифровым продуктам для детей, чему раньше мешала интерфейсная сложность. Среднестатистический же родитель нашёл новый способ занять чадо в любое время. Вручая планшетку ребёнку, мы успокаиваем себя оправданием, что она, вероятно, имеет ненулевую образовательную, развивающую ценность (не так ли мы оправдывали и своё увлечение ранними компьютерными играми четверть века назад: мол, развивают координацию, мелкую моторику и пр.?), тогда как на самом деле и желаем только, чтобы он хоть на минуту замолчал.
Но — как и всегда, когда дети берутся за что-то, для них прямо не предназначавшееся, — начинаются проблемы. И это не только и не столько скандалы вокруг очередного дитяти, случайно купившего что-нибудь по папиной кредитке или наткнувшегося на контент класса X (на днях в Штатах лично вице-президент гиганта Barnes & Noble извинялся перед мамочкой, чьи малолетние отпрыски наткнулись на порнушку, исследуя планшетку в детском уголке магазина). Такого рода казусы неизбежны и требуют лишь адекватной защиты от детского любопытства, совсем как пластиковые заглушки на розетках.
Главная же проблема состоит в отсутствии данных, подтверждающих, что время, проведённое за планшеткой, пойдёт ребёнку на пользу, а то и не причинит не сформировавшемуся организму вред. Часть детских врачей, по крайней мере на Западе, склонны рассматривать планшетку как аналог телевизора. Соответственно, потраченное на неё время они называют «временем, проведённым у экрана». И считают, что образовательная ценность такой активности тоже стремится к нулю, ибо отвлекает ребёнка от действий, которые действительно полезны: общения с взрослыми, манипуляций с материальными объектами (знаете, кубиками, карандашами, папиной бритвой и маминым феном), чтения. Чрезмерное увлечение телевизором в раннем детстве доказанно ведёт к поведенческим проблемам, проблемам с речью и заторможенному социальному развитию. Не приведёт ли к тому же и увлечение планшеткой?
Кое-кто придерживается и более радикальных воззрений. Цифровая техника сталкивает нас с виртуальностью. И если взрослый к моменту знакомства с пальцевым интерфейсом уже имеет опыт контактов с настоящим миром, с настоящими предметами и людьми, у ребёнка такого опыта, естественно, нет. Поэтому в лучшем случае ежедневно разрешённые два часа за планшеткой (рекомендация американских педиатров для дошколят) не дадут ему ничего в плане познания действительности и социализации, в худшем же организуют «перекос» в неокрепших детских мозгах. Человек развивается поэтапно, шагает от простого к сложному, от конкретики к абстракциям, и через ступеньки перепрыгивать нельзя: так уж мы устроены! Научившись швырять виртуальных птичек, рисовать цифровым пером, музицировать на экранной клавиатуре прежде, чем покушаться на настоящих голубей, лепить фигурки из настоящего пластилина, рисовать на настоящей бумаге, возводить дома из кубиков, — не разовьётся ли ребёнок в существо, для которого физические объекты, реальный мир станут чужими, неприятными? (Самое время вспомнить Адама Ланзу).
Контрарная точка зрения, естественно, тоже имеется. Оптимисты смотрят на контакт ребёнка с планшеткой так: чем раньше и плотней познакомится ребёнок с высокими технологиями, тем легче ему будет в школе. И даже приводят в пример детей, которые выучились читать сами того не желая — поскольку взрослые приложения на планшетках, понятно, предполагают умение читать.
Оптимисты уверены, что нельзя приравнивать время, потраченное на планшетку, к времени, проведённому перед телевизором: просмотр ТВ означает пассивное поглощение информации, планшетка вводит обязательный интерактивный элемент. Что же до путаницы реального с виртуальным, то и здесь есть контрдовод: разве не здорово, что ребёнок, ещё не научившийся управляться с собственным телом, уже познаёт мир? Планшетка позволяет сегодняшним детям приступить к экспериментам с окружающим намного раньше, чем имели возможность дети даже десять лет назад: он ещё не в состоянии удержать в руках игрушку, но уже способен водить пальцем по экрану — и процесс познания начался!
Наконец, само по себе деление на реальное и виртуальное подчас очень условно. Возьмите, например, детскую планшетную раскраску, рисунки в которой нужно залить цветами и текстурами, сфотографированными на камеру. Кто скажет, чего здесь больше — виртуальности или реальности?
Особенность текущего момента в том, что мы не можем знать наверняка, кто прав — противники или сторонники «контакта». Планшетки с нами всего только три года, а пальцевый интерфейс — пять. Ничтожно мало! Опыта, данных попросту нет. И эксперты рубятся друг с другом ничуть не менее горячо, чем читатели в комментариях под прошлонедельным «выдохшимся мобильником». Разве что на ругань обычно не переходят. Так что я предлагаю продолжить дискуссию — и, конечно, так же вежливо! 😉
P. S. Есть собственный опыт? Поделитесь, ведь это интересней всего!