О том, откуда пошёл копирайт — право тиражирования, чрезвычайно важная для современного мира информационных технологий норма, — мы рассказали в колонке «Искать информацию». Эта концепция неразрывно связана с правовой британской системой и внутрианглийской политической борьбой, проходившей в весьма ожесточённых и кровавых формах. Но параллельно Англия вела не менее кровавые и не менее ожесточённые войны на «внешних фронтах. Цель этих войн может быть сведена к борьбе за власть на океанах — а следовательно, и за возможность извлечь непропорционально высокую долю барышей из внешней торговли. В веке семнадцатом на морях царили Нидерланды. Их гигантская морская торговля охранялась очень эффективным военным флотом (не зря же именно у голландцев учился Пётр Великий). Не вдаваясь в историю англо-голландских войн, скажем лишь, что в 1672 году корабли адмирала де Рёйтера вошли в Темзу, повергнув в ужас жителей Лондона, а одна лишь Вторая англо-голландская война обошлась Англии более чем в три миллиона фунтов стерлингов, в два годовых бюджета…
Причём Голландия — получившая свободу в беспощадной борьбе против власти испанцев — вполне сохраняла эту свободу во внутренней политической жизни. И эта свобода позволяла расцвести в Амстердаме и Лейдене тогдашнему бизнесу информационных технологий, имевшему рынком сбыта всю тогдашнюю Европу. Мы уже рассказывали, как лейденские печатники Эльзевиры обходили католическую цензуру, ставя на свои книги фальшивое «Impressum» кёльнского печатника Пьера Марто… Такой простой трюк позволял увеличивать доступный рынок и максимизировать прибыли — ведь издержки на набор и корректуру раскладывались на значительно большее количество проданных копий.
И вот в Англии в 1689 году произошла Славная революция. Островитяне, ранее ввёзшие себе из Шотландии короля Якова Стюарта, свергли его потомка Якова Второго и импортировали из Голландии тамошнего статхаудера Вильгельма Оранского, который стал править страной под именем Вильгельма III, вместе с женой Марией Стюарт, дочерью свергнутого монарха. (Впрочем, тестю Вильгельм помог бежать во Францию, где тот безуспешно пытался организовать своё возвращение на трон.) Тем не менее, отказавшись от первоначально предложенного статуса принца-консорта и настояв на полноценной королевской власти, Вильгельм Оранский правил британцами с голландской умеренностью. Осенью 1689 года был принят «Билль о правах» (Bill of Rights 1689). Документ, защищавший британцев от бюджетного своеволия монархов, от использования правоохранителями тогдашнего эквивалента бутылок из-под шампанского и впервые закрепивший свободу слова. Любые вопросы могли обсуждаться в парламенте, и никакая позиция не могла быть основанием для уголовного преследования…
Ну а следующий шаг был абсолютно логичен. В 1694 году в Англии и Шотландии согласно Licensing Act была упразднена цензура. Издатели из Stationer’s Company перестали быть цензорами, сохранив, правда, и цеховые права, и возложенные на них ранее обязанности библиографов. Но — не монополию. И вот тут-то свобода печати стала способствовать росту издательского бизнеса. Который находил всё больший и больший спрос на свою продукцию, причём среди самых различных социальных групп британского общества (скажем, английские крестьяне, пережившие огораживания, были людьми вполне зажиточными и образованными, потребителями различных альманахов).
Но тут встал один важный вопрос. Чтобы книги продавались, их надо было не только издавать, но и писать. А оплата автора, в отличие от издателя, защищённого сначала монополией, а потом просто цеховыми правами, была целиком возложена на добрую волю издателя. Что, учитывая извечную человеческую природу, вряд ли может считаться хорошим решением. В этом убедился великий Джон Мильтон, которого издатели обирали, пользуясь своим монопольным правом. Теперь монополия ушла, но право автора на вознаграждение за труд повисло в воздухе…
И вот преемница Вильгельма Оранского, первая королева Великобритании Анна Стюарт (о ней снят фильм «Стакан воды» по пьесе Скриба), последняя из шотландской династии, неразрывно связана с документом, получившим название Statute of Anne 1710, «Статут королевы Анны 1710 года». Этот акт парламента Великобритании носил длинное название — «An Act for the Encouragement of Learning, by Vesting the Copies of Printed Books in the Authors or Purchasers of Copies, during the Times therein mentioned». «Акт о поощрении учёности путём дарования авторам или приобретателям права на копирование печатных книг в течение разумного времени».
Именно этот документ впервые в истории установил авторское право, защитил права сочинителя. Он был очень логичен и устанавливал чрезвычайно интересный баланс личных и общественных интересов. Право на литературное (то бишь — письменное, содержащее текстовую информацию) произведение принадлежало автору, трудом которого оно создавалось. И автор мог продать это право издателю на срок в 14 лет. Далее возникала вилка. Право возвращалось к автору, и он мог в явной форме продать его первоначальному или иному издателю на ещё один четырнадцатилетний срок. Если же он этого не делал, то право на перепечатку переходило в общественную собственность. Причём поскольку право защищалось, то автору или издателю необходимо было перед публикацией зарегистрировать сочинение в специальном списке, проиндексировать его. Ну и ещё подтверждались обязательства, когда-то возложенные на Stationer’s Company, передавать обязательные экземпляры в несколько библиотек. Теперь уже не в качестве вещественных доказательств для потенциальных процессов о ереси и крамоле, а в целях общественного просвещения и распространения учёности. Ну и (человеческих нравов никто не отменял) в качестве доказательств на возможных процессах о плагиате и контрафакции.
И вот документ это следует считать поразительно удачным оформлением авторских прав, весьма соответствующих тогдашнему начальному уровню информационных технологий. Прежде всего он изначально защищал право именно автора, создателя произведения. Во-вторых, вводя временные рамки, он ограничивал произвол издателей. Ранее, купив у автора произведение (часто — за бесценок, пользуясь монопольным положением: ослепший Джон Мильтон получил за издание «Потерянного рая» десять фунтов стерлингов; сравним с расходами на англо-голландские войны…), издатель мог неограниченно получать доход от его тиражирования. Теперь же автор, который, скажем, в силу малой известности или стеснённых обстоятельств отдавал рукопись на невыгодных условиях, получал через две семилетки права назад и мог перепродать пользующееся популярностью произведение много рентабельней. Причём издатель купленное право имел вечно. То есть, приобретя рукопись, мог и ограничивать распространение её навсегда — ещё одна потенциальная форма цензуры. И королева Анна — при ней Великобритания однозначно удерживала пальму первенства на морях — такую форму борьбы с распространением информации пресекла. Сбывалось то, о чём мечтал Мильтон, посвятивший свободе печатания книг один из лучших своих памфлетов – «Ареопагитику» («Areopagitica: A Speech for the Liberty of unlicensed Printing to the Parliament of England»).
То есть, в истории имеется прецедент, когда возможности тогдашних информационных технологий (печатного станка с рассыпным шрифтом) были учтены при защите прав автора в интересах свободы общества и личности. Причём защита авторского права служила поддержанию свободы (в то время как привилегии издателей по Хартии Филиппа и Марии 1657 года её, наоборот ограничивали).
Очень любопытно интересы свободы и права автора связаны 27-й статьёй Всеобщей декларации прав человека.
«1. Каждый человек имеет право свободно участвовать в культурной жизни общества, наслаждаться искусством, участвовать в научном прогрессе и пользоваться его благами.
2. Каждый человек имеет право на защиту его моральных и материальных интересов, являющихся результатом научных, литературных или художественных трудов, автором которых он является».
Обратим внимание: основополагающий документ международной правовой системы защищает моральные и материальные интересы человека как «результат научных, литературных или художественных трудов, автором которых он является». Всё остальное — уже не международное право, а законотворчество государств… Которые и в дни крылатых ракет и гуманитарных бомбардировок не менее корыстолюбивы и беспощадны, чем в эпоху религиозных войн и передела мира. Ну а как возможно защитить моральные и материальные интересы авторов при современных технологиях копирования информации, которые делают этот процесс практически мгновенным и практически дармовым, мы поговорим в следующий раз.